Настоящего его имени никто и не помнил.
- Здорово, Пифагорыч, - выдохнул Млад, сунув голову в дверь, - погреться пустишь?
- Здорово, Мстиславич, - не торопясь ответил старик. - Заходи, раз пришел.
- Я на полчасика. Ребята пообедают…
- А сам обедал? - Пифагорыч поднял седую кустистую бровь.
- Да некогда домой бежать…
- Садись, щей со мной похлебай, - дед указал на скамейку за столом.
- Похлебаю, что ж, - Млад пожал плечами: отказываться показалось ему неудобным, хоть голода он не чувствовал.
И, конечно, Пифагорыч тут же сел на любимого конька:
- Да, не так живем, совсем не так… В щах курятины и не разглядеть, сметаны будто плюнули разок на целый котел. Про молодость мою я и не говорю, а ты вспомни, как мы при Борисе жили, а?
- Пифагорыч, ну что ты хочешь? - Младу щи показались наваристыми, и сразу откуда-то появился голод.
- Был бы жив князь Борис, он бы быстро всех к порядку призвал. Бояре жируют, власть делят, а княжич против них еще сопля.
- Ты слышал, дознание будет? И года не прошло, решили узнать, своей ли смертью умер князь Борис.
- А ты откуда знаешь? - глаза старика загорелись.
- Меня тоже зовут. Всех, кто волховать[1] может, зовут.
- Расскажешь?
- Ну, если слова с меня не возьмут, чего б не рассказать…
- Да убили его, тут и к бабке не ходи. Либо литовцы, либо немцы, - крякнул дед.
- Наверное, княжич и хочет узнать, литовцы или немцы. Кто убил, того и погонит из Новгорода взашей вместе со всем посольством.
- Долго собирался княжич твой. Батьку родного убили, а он сидит себе и в ус не дует!
- Пифагорыч, ему и пятнадцати еще не исполнилось, что ты хочешь от мальчишки? Он наших студентов с приготовительной ступени моложе на два года почти. Посмотри на них и скажи, о чем они в шестнадцать лет думают? О девках сычёвских, да о пиве с медом.
- Эти пусть балуют сколько душе угодно, а княжич на то и княжич, чтоб о всей Руси думать! Князь Борис в двенадцать лет в первый поход на крымчан вышел и с победой вернулся! Да и ты, помнится, в пятнадцать в бою успел побывать.
- Я от озорства и от дури, - Млад опустил глаза.
- Это от какой такой дури? А? За Родину сражался от дури? - вскипел старик. - Дожили до того, что за Родину драться стыдимся… Это купцы иноземные людям свой вздор нашептывают! Им, вишь, выгодно, чтоб мы стыдились. А жрецов иноземных сколько понабежало? Не убий, да возлюби ближнего! Опять же, врагам нашим выгода. Да начни сейчас против нас войну, ни один студент не побежит в ополчение записываться! Ты вот тайком сбежал, а эти задов со скамеек не подымут.
- Напрасно ты так, Пифагорыч… Это они пока друг перед дружкой носы задирают, а до дела дойдет - не хуже нас окажутся.
- Ни в твое время, ни в мое так носов никто не задирал, наоборот, мы ратными подвигами хвалились. А теперь все боярами быть хотят, белы ручки из рукавов вынуть брезгуют! Война не боярское теперь дело, вишь ты…
- Так боярами или христианами, Пифагорыч? - подмигнул Млад.
- Один хрен, и редьки не слаще! Одни мошну набивают, другие колени протирают да морды под оплеухи подставляют. И скажи еще, что я не прав!
- Да прав, прав… - улыбнулся Млад.
- Не успел прах Бориса остыть, как тут же воинскую повинность для бояр отменили! - проворчал старик. - Дождались его смертушки… Ты смотри, хорошо дознавайся-то… Вдруг и не немцы это вовсе, а наши бояре сговорились? Им-то теперь какая благодать настала!
- Или князья московские, или киевские, у них благодати не меньше… Или астраханские ханы, или крымские, или казанские… Пифагорыч, без Бориса всем благодать, кроме нас. А от меня там ничего не зависит, нас человек сорок соберут.
- Все равно смотри в оба! Наведут морок на сорок волхвов, что им стоит…
- Не так-то это просто - навести морок на сорок волхвов, - вздохнул Млад и в первый раз подумал: а почему позвали именно его? Он не так силен в волховании, есть гадатели и посильнее.
Студенты не дали Пифагорычу высказаться до конца. Впрочем, о боярах и иноземных жрецах он мог брюзжать бесконечно, переливая свое возмущение из пустого в порожнее. Млад не любил подобных разговоров, от них он чувствовал себя соломинкой, которую несет стремительное течение ручья. Соломинкой, которая по своей воле не может даже прибиться к берегу.
Сегодня на диспут пришли в основном ребята с первой ступени, и оказалось их раза в два больше, чем рассчитывал Млад: человек двадцать. Он ощутил легкий укол: неужели его объяснения столь непонятны, что большинству студентов не хватает лекций? Ходить на диспуты было вовсе необязательно…
1
1 В данном контексте предполагается, что это слово происходит от корня «волх», а не «волхв».