Я прикинул, успею ли схватить оружие с земли или выхватить у кого-нибудь. Словно подслушав мысли, Главарь пролаял несколько приказов, и меня оттеснили в сторону. Но глазеть никто не запрещал.
Главарь наклонился к оружию, и... я не поверил своим глазам. Перекрестился, потом перекрестил непокорный клинок, сложил руки и забормотал молитву на явной латыни - по крайней мере, звучание окончаний было точь-в-точь.
Узоры, выдуманные мной, потускнели, и я почувствовал, что оружие перестало быть моим.
Главарь кивнул Уроду. Тот уже успел заклеить рану, уронил есколько капель на лезвие. Кровь блестела рубином.
Впиталась.
Драконид облегчённо вздохнул. Наклонился и подобрал, слегка сжал рукоять, потом сильно, словно желая удавить. Чешуйчатый узор на лезвии плыл, менялся, превращая клинок в обычное несуразное копьё.
Мои охранники расслабились и опустили оружие, но продолжали таращиться на меня с крайним недоумением, даже оторопь брала. Главарь подошёл к неосторожному, подождал, пока тот опоясается оружием и дал по морде. Урод не успел или не попытался избежать удара, только утёрся, размазывая юшку по лицу. Главарь повернулся ко мне, я понял и даже попытался увернуться. В глазах полыхнуло, что-то лязгнуло. Мои зубы.
Я понял, что лежу на земле. Потрогал вторично расквашенные губы, языком пересчитал зубы - все на месте. Ладно, запишем на счёт.
Меня подняли на ноги, конвоир коротким тычком обозначил направление. Когда я не сразу внял, страж напомнил, кто здесь хозяин положения. Аж в ушах зазвенело от удара.
Бессильный гнев я отложил в сторонку до тех пор, пока не смогу его выплеснуть. Головная боль не мешала обдумывать случившееся.
Копьё... такое простое, примитивное оружие. Гораздо более сложное, чем любое земное. Оно живое!.. Живое!..
Оружие - продолжение твоей руки, говорили мастера боевых искусств на Земле. Но настолько полное слияние не могло бы им даже присниться. Ощущать оружие, перестраивать по своему хотению, чувствовать его мысли. Сила плюс пять... Ловкость плюс семь... бонус против нежити... Я отважный Конан-варвар...
Не ври самому себе. Это был ты. Не живое копьё. Ты сам хладнокровно прикидывал, хватит ли у тебя сил укокошить этих людей. Ты, который ненавидел боль и насилие, посмотри на себя!.. Кто ты сейчас? Что ты чувствуешь?
Возможность прервать жизнь не доставляет радости маньяка, но вопрос выбора между "я убью" и "меня убьют" для меня уже не стоит.
Кем же я здесь становлюсь? Человек смотрит в бездну, а бездна смотрит в него, кто это сказал?
Поздним утром следующего здешнего дня мы добрались до места катастрофы.
Тогда я не успел толком разглядеть ужас, который меня бомбил, но сейчас с уверенностью мог бы сказать, что это именно он.
Главарь подозвал сеня и кивнул в сторону ужаса.
- Дракон! - наставительно сообщил он, мол, вот что мы искали и что у тебя спрашивали.
- Ага, понятно, - сказал я, подобрав челюсть. Ну, если вам угодно, я буду считать драконом этот разбитый бомбардировщик или истребитель, сброшенный с небес на землю местной версией "стингера".
Срезанные корпусом самолёта ветви деревьев успели повянуть и высохнуть - или пустить корни, ну и живучая же здешняя флора... Судя по просеке в листве, самолёт рухнул очень круто.
Серый, вытянутый, с хищно-узкой мордой, метров пять в длину и полтора в самом широком месте в ширину, плавные обтекаемые обводы, крылья не выделены, косо-плавно отходят от корпуса. Словно выкованный из единого куска металла, самолёт походил на гигантский наконечник древнего копья.
Треснувший и траченный ржой наконечник, до половины вбитый в землю. Часть морды и одно из крыльев самолёта были смяты и, видимо, порваны взрывом, серая обшивка в горелых пятнах. Разорванные внутренности, вовсе не похожие на механизмы земных машин, напоминающие скорее внутренности животного обилием трубок и чего-то вроде живой ткани, были страшно перекорёжены.
Главарь повозился у носа, и часть "наконечника" отделилась. Сначала мне показалось, что кабина по самые края была залита строительной пеной. Коричневая корка вздулась пузырями, и в ней, словно влипшие в клей жуки, угадывались два силуэта.
Пилоты.
По знаку Главаря кто-то из бойцов залез в кабину, отламывая куски пенопласта. Драконид подцепил одного из пилотов за шкирку и без особого труда вынул из ложемента. Двое внизу приняли, аккуратно уложили на землю. Приняли второго.
Пилоты были одеты в облегчённый вариант доспехов, носимых драконидами, без всяких прикрас вроде шипов и стилизации под зверя. Главарь преклонил перед мёртвыми колени, снял с одного шлем.
Лицо мертвеца было сиреневое, на губах застыла кровь, ссохшаяся в бурую корку.
Телепат снял шлем с другого. У того лицо было белое, без следов крови. Совсем мальчишка, подумал я, не старше меня. Глаза блестели, как стеклянные пуговицы, между белыми губами поблескивали зубы. Меня замутило, но я не отвернулся.
Мне доводилось видеть мёртвых. Чистые, причёсанные, в лучших нарядах, строгие лики в обрамлении белой ткани, почти незнакомые в покое смерти.
Вне гробов мёртвых я видел только по ящику в новостях. Мельком, ибо сразу переключал.
"Они лежали, как будто спали..." - не помню, где встречал эту фразу. По мне, перепутать спящего и уснувшего навеки невозможно. Может быть, в отношении тех, для кого смерть нагрянула неожиданно, или тех, кто ждал Костлявую без страха и принял спокойно, такое сравнение и впрямь верно. Но тех, кто яростно дрался за жизнь и не верил в небытиё...
Так странно, так страшно - вот лежит то, что было человеком, но он не откроет глаза, не встанет, не заговорит, не засмеётся...
Пока дракониды возились с пилотами, доктор подошёл ко мне, снял повязку с плеча. Я вытаращил глаза.
Конечно, раньше мне никогда не доводилось получать таких тяжёлых ран, но мне почему-то казалось, что проткнутое насквозь плечо должно заживать гораздо медленнее!
Вместо раны - аккуратный шрам, на вид давнишний. Рука слушалась плохо, ещё бы, ведь я долго ей не двигал. Стоило осторожно повести плечом, как под кожей раскатывались волны болезненного зуда. Доктор вколол мне что-то и налепил прямо на шрам круглый пластырь.
- Ага!.. - довольно воскликнул Главарь. Я оглянулся.
Драконид вертел в пальцах... штуковину. Небольшой цилиндрик размером с пальчиковую батарейку, цвета сырого мяса и с тупым острием на торце. Главарь подозвал доктора, поболтал с ним какое-то время, причём доктор, как это и за нашими отечественными водилось, пару раз явно изъяснялся на латыни.
- Ты! Подойди!.. - слова чужого языка сопровождались выразительным жестом, делающим их понятными. Я замешкался, уж больно нехорошо доктор и Главарь поглядывали на меня во время беседы. Один из конвоиров засопел за плечом, и я нога за ногу поплёлся к ним.
Доктор что-то делал с цилиндриком. Я споткнулся. Тупое лезвие на конце открылось, словно цветок, и лепестки его хищно заблестели кривыми иглами. Походило это на пасть какого-нибудь чудовища, инопланетного червяка.
И эта пасть явно примерялась ко мне!..
Меня подтолкнули в плечо. Мгновенно качнувшись, я взял на приём, с удовольствием услышал влажный хруст. Поворот, косой удар ногой в живот - второй конвоир улетает, я бросаюсь прочь, перепрыгивая того, кто попытался броситься мне в ноги, сшибаю ещё одного, обдирая кулак о броню...
Удар.
Я покатился, врезался в дерево. Удар, удар, я корчусь на земле, чувствуя, как сыпятся со всех сторон пинки.
- Хватит!.. - раздался запрещающий возглас, надо мной возникли Главарь и доктор. Они весело скалились, и червяк в руке доктора тоже скалился.
- Борзый, - с насмешкой сказал Главарь. - Прошу вас, док, - сделал жест в мою сторону.
- А-а-а!.. - заверещал я. - Уберите эту гадость!..
Доктор наклонился, проворковал:
- Пациент буйный. Держите его.