– Теперь все в порядке… На этот раз ты не заставила ждать тебя двести семьдесят лет.
Он хотел пошутить, но даже сам отчетливо услышал в своих словах упрек. Что с ним? Почему с каждым днем растет злость за бесконечно долгое время проклятия? Наконец-то он его пережил! Все должно быть так замечательно. Видимо, это связано с его новыми воспоминаниями.
– Прости, mo luaidh. Я совсем не это имел в виду, – попытался Пейтон смягчить свои слова, но по плотно сжатым губам Сэм было видно, что он опять причинил ее боль.
– Хорошо, Пейтон! Я все поняла! – Она отпрянула назад и вырвала у него свои руки. – Я подвела тебя, да, я совершила ошибку, но скажу тебе вот что – я должна была принять решение! Чертовски тяжелое решение, Пейтон! Ты выставляешь себя жертвой, но это твое собственное решение – участвовать в этой резне! Ты сам виноват в своем проклятии!
В ярости Сэм вытерла слезы с лица и уставилась куда-то мимо него. Пейтону хотелось, чтобы все было проще, но страх перед будущим – будущим, находящимся в опасности, – нависал над ними, как меч, и Сэм даже не подозревала об этом.
Молча они сидели рядом, надеясь на хороший конец, который был таким же неопределенным, как ненастный день в Шотландии. Наконец Пейтон не выдержал и придвинулся ближе. Он обхватил девушку руками за плечи и гладил ее, пока не почувствовал, как она расслабилась.
Когда девушка положила голову ему на грудь, он прошептал:
– Сэм, если бы я рассказал тебе что-то действительно невероятное, ты бы мне поверила?
Я застыла в его объятиях, но не отводила взгляда от городских крыш, стараясь держать пульс ровным. Пейтон должен был знать, какие воспоминания пробудили во мне его слова. Воспоминания о другом дне, другой горе и другом разговоре, который мы вели, – и это изменило все. Хотя я не была уверена, что действительно хочу услышать то, что он хотел сказать, я кивнула:
– Зависит от того, что это. Просто скажи мне, а я отвечу, верю я тебе или нет.
Пейтон рассмеялся, и его теплое дыхание щекотало мою шею.
– Нет, так не пойдет, – ответил он точно так же, как тогда, и я тоже улыбнулась:
– Вопрос в том, почему после всех невероятных событий, которые мы пережили, ты об этом волнуешься? У тебя нет причин лгать мне, и я буду исходить из предположения, что ты говоришь правду. Доказательства были бы очень полезны, но поскольку я люблю тебя, то слепо доверяю тебе.
Пейтон сжал мои руки. Его тепло пронизывало меня, и мне хотелось, чтобы мир остановился. Если бы только мы могли остаться в этом моменте навечно. Без боли прошлого и неопределенности будущего.
– Я тоже люблю тебя, mo luaidh, но… я должен рассказать тебе кое-что.
В его голосе не осталось и следа былой легкости, и у меня появилось предчувствие, что происходящее в этот момент может изменить все.
Глава 4
Спичка погасла, и над ней взвилась вверх тонкая ниточка серного дыма. Мерцающий свет двух свечей на каменном алтаре часовни замка делал выразительное лицо Аласдера Бьюкенена еще более впечатляющим. Решимость сквозила в его чертах, и по тому, как он опирался руками на алтарь, никто не догадался бы, что он пришел сюда тайком.
Когда он вернулся из Делавэра прошлой осенью вместе со своим бывшим предводителем Каталем Стюартом, он надеялся, что замок Гальтайр сможет облегчить его боль от смерти Натайры.
В отчаянии Аласдер вошел в круглую комнату башни и, вопреки здравому смыслу, отдался надежде встретить там Натайру. Однако то, что он увидел, привело его в неистовую ярость. Прежде так аккуратно сложенные книги и заметки Натайры сорвали с полок и разбросали по полу. Ящики были выдвинуты и перерыты, как и ее шкатулка с драгоценностями, содержимое которой высыпалось на умывальник и бордовый ковер. Даже картины на стенах висели криво, словно кто-то искал за ними тайники. Маклины в поисках способа разрушить проклятие Натайры, наложенное на Пейтона, обшарили здесь каждый уголок.
Аласдер осторожно пробрался через беспорядок, нагнулся за одной из книг в кожаном переплете и бережно положил ее на темную столешницу письменного стола. Его ладонь мягко скользнула по гладкому дереву.
В этой комнате они тайно встречались сотни лет назад, в первые недели своей влюбленности. В то время она смотрела на него с сияющей улыбкой на лице. Привязанность, которую Натайра испытывала к нему тогда, была искренней.
Вид того, как здесь все разгромили, нарушили личную жизнь Натайры и выбросили ее самые сокровенные мысли, разжег в нем желание мести.
Когда мужчина обводил взглядом разбросанные вокруг драгоценности, ему на глаза попался простой кожаный ремешок с серебряной подвеской. Словно в трансе, он взял его в руку, сжал в кулак и заставил себя не смотреть на него. Аласдер знал, как выглядело это украшение и как она его получила. Вот только он не ожидал после такого бесконечно долгого времени найти его в вещах Натайры.