Имболк. Праздник воскрешения жизни и возвращения света. Натайра была его светом, но она не вернется, никогда не воскреснет. Рука мужчины скользнула к мечу, и взгляд его затерялся в пламени свечей.
Одинокий солнечный луч, падавший сквозь застекленные арочные окна, освещал каменные плиты до самой двери. Тишина среди пустых рядов скамей была ему приятна, и девиз клана Стюартов, расположенный над дверью, подтвердил его решение.
Amat Victoria Curam.
Победа любит подготовку.
Руны показали ему, что будет. Путь был ясен. Он последует ему без колебаний. Погруженный в раздумья, Аласдер засунул крест Святой Бригитты под рубашку и почувствовал на своей коже ласковое прикосновение Натайры. Не оглядываясь назад, он шел навстречу своему будущему.
Седовласая женщина держалась прямо, хоть и несла на своих хрупких плечах груз неисчислимых лет. Ее кожа была белой и морщинистой, подобно свиткам, о защите которых она заботилась. Она являлась вечной хранительницей древних тайн, которые обычно не требовали, чтобы она покидала место своего наследия.
Но на этот раз все было по-другому. Ей нужно было восстановить порядок и поплатиться за давно забытую несправедливость. На протяжении многих сотен лет она, затаив дыхание, ожидала, будет ли это необходимо. Однако видение прошедшей ночи подтвердило ее худшие опасения и заставило ее действовать.
Беата глубоко вдохнула незнакомый ей воздух нового времени, пытаясь понять, из чего он состоит. Его запах оказался так непохож на тот, что витал в ее влажном убежище, так чужд, что ей уже хотелось вернуться обратно. Но давным-давно совет мудрейших решил, что ее задача в случае необходимости – снова направить ход судьбы в нужное русло и сгладить волны последствий, которые вызвали своевольные действия Ваноры.
Сейчас пришло это время, и Беата была готова.
Дом пастора Авимора был прямо перед ней, и она жестом пригласила светловолосую девушку присоединиться к ней.
– Ты знаешь, что тебе нужно сделать? – спросила она девушку и с благоговением погладила сверток, который держала в руках.
Дитя кивнуло, и светлые пряди прикрыли ее умные глаза.
– Да. Я позабочусь о том, чтобы наше наследие заняло свое место в истории. Не беспокойся, Беата. Никто не усомнится. Но я все еще не уверена, не слишком ли мало этого?
Беата решительно помотала головой:
– Я не могу ей помочь. Она должна сама отыскать правду.
Когда девушка со свертком в руке исчезла в доме священника, Беата опустила веки, чтобы снова вызвать в памяти образы своего видения.
Безжизненное тело молодой девушки на ночном кладбище. Ворона, привлеченная блеском золотых сережек с жемчужинами. Кровь, вместе с которой тело покидала жизнь, которая пропитала землю и осталась на клинке викинга.
Беата открыла глаза и провела рукой по морщинистой щеке. Она была слишком стара, чтобы проливать слезы, но молилась силам природы, чтобы своими действиями сегодня все вернуть на круги своя и чтобы ее видение было не более чем дурным сном.
Девушка вышла из дома пастора. Ветер донес до Беаты радостные слова прощания.
Теперь хранителю больше ничего не оставалось делать, кроме как надеяться. Она приготовила путь, но ступит ли по нему когда-нибудь…
Глава 5
Мягкий сентябрьский ветерок, веявший над крышами Эдинбурга в сторону Калтон-Хилл, ласкал мое разгоряченное от солнца лицо. Он нес с собой запах истории Шотландии. Старый камень, высокогорная трава и постепенно угасающий запах дождя, который уже прошел. Было тихо, но вокруг меня могла бушевать и буря, а я бы обратила на это внимание не больше, чем на легкий ветерок. Все мои чувства были сосредоточены на Пейтоне. На том, что он хотел мне сказать.
Черт, если честно, я не на шутку испугалась.
– Ну, говори уже! Или ты хочешь меня прикончить? – поторопила я его.
– Я не знаю, как начать. Это очень сложно, потому что то, что я хочу тебе сказать, невозможно объяснить.
Он с трудом подбирал слова, и я едва ли могла вытерпеть это.
– Черт возьми, выкладывай! Ведь нет еще одного проклятия, не так ли?
Пейтон рассмеялся и покачал головой:
– Надеюсь, что нет! Не волнуйся, такого невезения не может быть даже у меня!
– Хорошо, а то на мгновение я подумала… Неважно. В чем же тогда дело?
Смех Пейтона оборвался. Его взгляд снова стал серьезным, и настрой тут же изменился:
– Ну ладно. Хотя я понятия не имею, как тебе это объяснить, но хочу хотя бы попробовать. Моя жизнь… до того, как я встретил тебя… моя жизнь была унылой. Долгие годы проклятия были тяжелыми, но терпимыми. Не было ничего, что я пропустил бы. И после первых лет не имело значения, что я больше ничего не чувствовал. Там была только… пустота. Во мне, вокруг меня… годы, которые бежали только для меня. Потом наступил день, когда я проехал мимо тебя на мотоцикле, и – ну, ты помнишь – все стало по-другому. Ты спасла меня.