Он улыбнулся, но я видела, что он долго не может прийти в себя от того, что так угнетало его.
– Но потом, когда ты вернулась назад во времени, что-то изменилось. С тех пор я как будто заново переживаю прошлое в своих воспоминаниях. Не все. Но решающие изменения, вызванные тобой, ощущаются мной так, как будто я переживаю их только сейчас. Во время проклятия Натайры эти новые воспоминания сохранили мне жизнь, потому что в них присутствовала ты. Я проживаю свою жизнь как будто второй раз… по крайней мере, не напрямую, а как будто я смотрю фильм о своей жизни, если такое вообще возможно.
Должно быть, мое лицо выглядело слишком озадаченным, потому что он глубоко вдохнул и начал заново:
– Прошлое, которое я пережил, никогда не встречаясь с тобой, было жестоким, но оно прошло – до текущего времени. И тут начинается отклонение.
Он поднял руку и показал мне два пальца:
– В прошлом номер два, очевидно, есть некоторая параллель с настоящим, я встретил тебя и полюбил перед проклятием Ваноры… а затем потерял. Не знаю, суждено ли мне было встретиться с тобой в то время, но это определенно изменило меня. Из-за этого отличается и способ, которым я после этого расправился с проклятием.
Он покачал головой, как будто сам не мог понять, что хотел мне сказать.
– В моих воспоминаниях, в этом фильме, который я не могу остановить и в котором я совершенно беспомощен в тех событиях, которые переживаю, я теперь вижу, насколько действительно я был пустым внутри. Потому что сначала ты показала мне, что такое любовь. Проклятие затронуло меня во много раз сильнее. Я точно знал, что оно будет продолжаться больше двух столетий. Целая бесконечность без любви. В этот раз я знал, насколько долго мне придется так жить. Знать о тебе и не быть рядом… это разрушило то, что осталось от меня после проклятия. И в этом втором прошлом оно продолжает действовать.
Несмотря на яркое солнце, по моей спине пробежал холодок, и я бы с удовольствием прижалась к Пейтону, но боль в его глазах не дала мне сделать этого.
– Пейтон, я…
Он сжал губы, словно стараясь сдержать слова, которые вот-вот вырвутся.
– Нет, выслушай меня. Мое прошлое «я» разрушено, Сэм… Я вспоминаю все здесь и сейчас, и мне приходится беспомощно смотреть на это. – Пейтон пожал плечами и схватил мои руки. При этом на его лице был стыд. – Сэм, mo luaidh, я не знаю, как сказать это, но в этом втором прошлом… я теряю веру в нас.
Он молчал. Я ждала, что Пейтон продолжит говорить, но вместо этого юноша устремил свой взгляд в небо, словно пытаясь найти там ответы. Когда я хотела ответить ему, он проникновенно посмотрел на меня, но выражение его лица говорило о замкнутости. Как будто Пейтон специально отгородился от меня.
– Я потерял веру в нас, Сэм. Мне хотелось бы прекратить испытывать это. Просто быть счастливым здесь и сейчас с тобой, но я не могу. С каждым новым воспоминанием о дне, полном пустоты, непролитых слез и потерянной надежды, я чувствую, как во мне растут сомнения. Я не мог больше ни дня терпеть проклятие, Сэм!
Я сглотнула, и мое горло снова сжалось.
– И что это значит, Пейтон? – спросила я. Его страх тащил меня с собой в бездонную пропасть.
– Мое тогдашнее «я»… тогда я задавался вопросом… – Он колебался. – Почему ты ждала так долго, чтобы рассказать мне обо всем, если ты меня действительно любишь. И я думаю… я думаю… я потерял веру в тебя и в нашу любовь, хотя сейчас понимаю, что ты не могла сделать ничего, чтобы спасти меня.
Он сказал это очень быстро, как будто хотел скорее оставить это признание позади. Пейтон находился в отчаянии и не до конца понимал себя, я видела это, но все равно боль обрушилась на меня со всей своей мощью. Видимо, не хватало, чтобы я сама каждый день раскаивалась в своих поступках! Нет, теперь еще выяснилось, что человек, ради жизни которого я рисковала всем, потерял в меня веру. Какая ирония судьбы… Что теперь нам осталось? Это конец нашей любви?
– И теперь? – спросила я, хотя меньше всего на свете мне хотелось услышать ответ на этот вопрос.
– Я не знаю, Сэм. Я боюсь проснуться и обнаружить, что мои прошлые действия разрушили наши отношения. Не пойми меня неправильно, последнее, чего я хочу, – это причинить тебе боль. Я не хочу тебя разочаровывать. Но ты имеешь право знать, что происходит со мной.