Красиво жить не запретишь, в общем.
Во главе стола на одном из стульев восседает мужик. Он с крайне суровым видом листает что-то в своём триафоне. Мемасики, не иначе.
Для большого начальника выглядит он слишком молодо и спортивно. А ещё чересчур неформально: слишком чёлка длинная. В его тёмных волосах, однако, уже проглядывает седина. Одет просто — в форменный свитер и обычные брюки.
Отключает триафон. Цепким взглядом окидывает нас с Петровичем. Мы в ответ пялимся на него.
— Свободны, Борис Петрович.
БП и рад стараться. Уматывает быстренько, напоследок тайком показав мне кулак. Мужик складывает руки на груди и, прищурившись, меня разглядывает. Пауза затягивается.
Я ему что, стоять нанимался?!
Улыбаюсь максимально дружелюбно:
— Здрасьте! — и присаживаюсь у противоположного края стола. Надо же, и впрямь удобно. Бориса Петровича на стульях не проведёшь.
Мужик следит за моими перемещениями с каменной физиономией. Ох, как не люблю я таких собеседников! Никогда не угадаешь, о чём он думает. Может, о том, что согласен на любые условия. Может — мысленно тебе голову откручивает. Брр.
— Дядя сказал, вы хотели со мной поговорить, — старательно строю из себя юного недоумка. — Говорите.
— Мне казалось, что ты старше.
Неопределённо пожимаю плечами. Когда кажется, креститься надо.
— Ты Вахов Олег? — уточняет. — В Симулякре известный под именем Джеймс Блэт?
Киваю. Надо же, уже кому-то известный. Неплохо, неплохо. Ещё пара лет — и в рекламе сниматься позовут.
— А к вам как обращаться?
Если мой вопрос его удивляет, то он никак это не показывает.
— Генерал-лейтенант Ломакин Антон Викторович, — веско и значительно произносит он. — Руководитель ТаимКанСтоп.
Ага, приму к сведению.
А Ломакин сразу переходит в наступление:
— Что ты, Олег Вахов, можешь сказать в своё оправдание?
— Я огурчик.
Мужик слегка покашливает — видимо, это должно символизировать крайнюю степень удивления.
— Что ты имеешь в виду?
Старательно-глупо улыбаюсь:
— А вы? Вообще не понимаю, о чём вы говорите.
Ломакин включает шпаргалку в триафоне. Говорит обвиняюще:
— Когда ты впервые попал в Симулякр, произошла системная ошибка. Ты попал туда, где не должен был находиться.
Ух ты, насколько издалека начал. Значит, Ада не проболталась. Ну, или Антон Викторович бережёт сей увлекательный факт моей биографии напоследок.
— Ну да, — не спорю. — Сначала в какой-то город выбросило. А потом вроде всё как обычно.
Кивает. Неужто прокатило?
— Что ты знаешь о людях, с которыми проходил селекцию?
А это-то он к чему? Ну, тут скрывать мне нечего. Почти.
— Знаю, как они выглядят в Симулякре. Знаю, как их там называют. Сильвер любит дробовики. Папка сражается врукопашную, а ещё проходит Большой турнир в моей команде. Вроде всё.
Взгляд Ломакина становится ещё острее, хотя куда уж.
— Точно всё?
Давление, которое от него исходит, ощущается почти физически. Так и хочется во всём признаться, хоть в общем-то и не в чем. Почти.
— А что, с ними что-то случилось? — обеспокоенно спрашиваю я.
— Почему ты так решил?
— Ну вы же не просто так про них спрашиваете!
Ломакин отводит взгляд буквально на мгновение:
— На самом деле просто так, — открещивается так поспешно, что я понимаю: ни фига не просто! Вопрос: кто из этих двоих его так сильно интересует? Если Сильвер — ладно, мне с ним турнир не проходить. А вот если что-то натворил Папка…
— Просто сверяю имеющуюся информацию, — продолжает между тем врать Ломакин. — Следующий вопрос. Каким образом в конфликт с домом Огнелисов был втянут посторонний человек?
Посторонний? Не было там никого, кроме… Ну точно, ему Папка нужен! Вопрос только, зачем.
— Антон Викторович, — старательно изображаю удивление. — Ну какие посторонние? Все свои же.
Его челюсти неуловимо, совсем чуть-чуть сжимаются.
— И с каких же это пор… Ладно. Об этом не здесь и не сейчас, — слова звучат как угроза. — Рыжая Мамба — тебе знакомо это имя?
— А что с ней?
— Ты мне расскажи.
Поднимаю глаза к потолку, разглядывая блестящие подвески на люстре.
— Ну, мы встретились. Поболтали. Посидели в баре. И разошлись.
— Это нам и так известно, — хмыкает Ломакин. — О чём вы говорили?
— О том, что она больше не пьёт, — ну а что? Помнится, она об этом тоже упоминала. В числе прочего.
— Даже так, — задумчиво тянет Ломакин, глядя в пространство над моей головой. — И что же в тебе такого интересного?..