Под водой серая копытная удивлённо булькнула, уставившись на варет. Он приобрёл какой-то новый режим, надписи вместо зелёных сделались синими, а к полоскам, сигнализирующим о состоянии здоровья и количестве праны, добавилась ещё одна со значком синего круга, едва заметно сокращавшаяся. «Воздух»? Похоже, активировались подводные функции — таким образом она его ещё ни разу не использовала! Однако, зря она не тренировалась в плавании под водой: круг что-то слишком быстро уменьшался, так она далеко не проплывёт!
Малрека решила компенсировать нехватку жизненного запаса лёгких скоростью — и быстро-быстро загребла вперёд. Чтобы сократить потребление кислорода, прибор замедлил сердцебиение и впрыснул в кровь успокаивающие гормоны, и Малрека впала в приятное, умиротворённое состояние от расслабляющей невесомости, освежающей прохлады и ласковых водных потоков, омывавших всё тело от кончика носа, редко выпускающего пузырёк, до мерно качающегося кончика хвоста. Ладони и копыта поджимались для удобной гребли, движения стали быстрыми, но плавными, а душное марево в замершей груди почему-то лишь приносило острое щекочущее удовольствие.
Прибор с одной стороны помогал ей, но с другой — и ухудшал её положение. Малрека почувствовала себя чересчур расслабленной — она даже не плыла, а висела в подобии невесомости, лишь продвигалась вперёд даже не своей волей, а стремлением найти эти зелёные точки, что становились всё ближе… И ближе…
Варет замигал голубым, сигнализируя, что что-то не в порядке, но Малрека в своём состоянии полудрёмы не обратила на свет никакого внимания. Полуприкрыв глаза, она перевернулась на спинку и сунула переднюю лапку меж своих задних, неспешно поглаживая. Вживлённый аппарат перестал справляться с гормональной регуляцией. Теперь, когда он был сосредоточен больше на максимальной экономии кислорода, драконочка почувствовала, как заждались подавляемые половые инстинкты. Но прикосновения к чувственной части не только захватили сознание неимоверным удовольствием — они нарушили гормональный баланс, и Малрека почувствовала, как дёрнулись непроизвольно копытца, дрыгнули ножки и вжался животик, а в груди настойчиво и жарко зачесалась духота.
Прибор уже не мигал, а светился не прекращая, но Малрека была словно пьяная: вместо того, чтобы поворачивать назад к поверхности, она лишь плыла всё дальше, к зелёным точкам, что бешено крутились на экране. Теперь самочка больше работала крыльями, упирая их в стены — а вот её лапы всё больше и больше занимались лишь низменными инстинктами. Задние и хвост едва ли не стопорили движение, и вся Малрека извивалась, проталкивая себя дальше и дальше. Пальчики работали быстрее, а духота подгоняла, требовала трудиться без остановки — до самого пика, прорвавшего самку и на поток пузырей, и на поток соков.
Это мало облегчило её участь — самочка лишь внезапно осознала, что висит в середине достаточно узкого тоннеля, и назад ей плыть уже невозможно! Страх ещё больше зажёг синий огонёк — Малрека тут же схватила себя за мордочку, зажав нос и рот, чтобы не глотнуть воды. Сжавшись в комок, изредка дёргая и отбрыкиваясь лапами, она окоченела в страхе на несколько секунд, но потом припустила дальше как угорелая, тонко мыча от духоты, ставшей лишь мучительней после оргазма.
В этот момент варет полыхнул синими искрами, которые разошлись в разные стороны. Фигуры умирающих тонущих драконов засветились; впереди что-то загремело, и вода вдруг стала резко убывать — но перепуганная Малрека не сразу сообразила, что происходит. Она глотнула воды, закашлялась… И вдруг вынырнула, отплёвываясь и ударяя лапами по воде, уровень которой становилось всё ниже и ниже. Ошалелая драконница продолжала откашливаться, плескаясь на поверхности, а затем в изнеможении растянулась на мокром полу.
*
— Ты знал, что этот коридор смерти ведёт не к запасному выходу? — Зерая спросила у Мирдала, когда доползла по внезапно открывшемуся переходу до небольшого зала без иных выходов, зато здесь светился тусклым серебряным светом небольшой круглый постамент.
— Ожидал ловушку, но… Не такую, — устало проговорил дракон, оглядывая его. Вязь предупреждающих символов тянулась от самого пола, спиралью увивалась к поверхности алтаря и переходила в рисунок драконьей морды, скалящейся на незваных гостей. — «Когда решётка не решётка?» — Прочёл Мирдал загадку, идущую по ободу.
— Серьёзно? — Зерая удивилась почему-то, с неё даже частично спала усталость.
— Да, тут так написано, — подтвердил золотой, оборачиваясь на неё. — Честно сказать, тоже в недоумении.
— Это одна из глупых шуток моей мамы, — Зерая и сама вчиталась в руны. — Из разряда «Что ты сделаешь, прежде чем просверлить себе мозг? — Просверлю себе череп».
— А на эту какой ответ? — Мирдал показал носом на постамент. Зерая задумчиво двинула ушами, потом высвободила из карманного измерения пустой кристал:
— Когда она молекулярная.
— Попробуешь? — Мирдал осмотрел знаки слева направо и снизу вверх. Зерая молча подошла и положила кристалл на постамент. Серебристый свет, который он источал, начал перетекать в кристалл, а потом из него в Зераю повились золотистые потоки, похожие на сплетавшиеся и расходившиеся лианы с усиками и листочками.
— Опонеть… — хрипло прошептала Малрека, только добравшаяся до друзей.
Комментарий к Могила былой жизни
Иллюстрация автора - https://sun9-28.userapi.com/c855036/v855036069/1375dd/GjydFDH6Dxo.jpg
========== Урок вежливости ==========
Большая часть преподавательского состава ликдульской школы варбодеяния, как и большая часть учеников, отлетели из деревни, где проходили занятия, на то, что воплощение Варлад называл «субботник» — прохождение учениками коллективного испытания для того, чтобы выяснить, кто уже готов завершить своё обучение. Вилмир, однако, остался присматривать за совсем маленькими драконятами, которым он преподавал естествознание.
Ликдул охотно принял молодого талантливого ученого, до которого здесь не могли дотянуться когти саров. Возможно, Герусет и высказала бы претензии, что Мирдал захватив к себе её бывшего верного слугу, но в отсутствие Инанны власть в Нашаре оказалась в его лапах, а единственное, чего он желал — не допускать новых конфликтов. Герусет отплевывался на витиеватые речи Светлейшего, но ради того, чтобы не оказаться в споре с самой Инанной, способной вернуться в Нашар при надобности, ему пришлось смириться с назначением Вилмира.
Все знали, что он мог бы если не создавать умопомрачительные изобретения, то хотя бы преподавать высшие аспекты техномагии, но уставший от коварства окружающих существ дракон намеренно выбрал себе должность поменьше. Возможно как прикрытие. Это и предстояло проверить Зерае.
Инанна Мирдала поддерживала, но и сама планы на Вилмира имела, а тут такая возможность. Да и Зерая не возражала проверить, кого Светлейший на этот раз подпустил к обычным драконятам. Мало ли, на какие эксперименты может пойти этот навий прихвостень.
Бывшего сар-гачтаря практически никто не знал по внешности, а некоторые не интересующиеся политикой родной страны нашаране — даже по имени. Зорат шутил по этому поводу, что Зерая больше подходит на должность Вскрывательницы Снов, а не экономической управительницы. Но отсутствие славы для настоящих правителей — такое же преимущество, как громкое народное призвание. Во всяком случае, можно заходить в деревни без эскорта.
В Ликдуле её знали, но Зерае повезло не встретить старых знакомых. Зато она почти сразу нашла того, кого искала: Вилмир проводил урок на свежем воздухе, кучка юнцов сидело перед ним с раскрытыми ртами.
Если знаешь о мире немало, то и рассказ становится интересным, полным и познавательным. Куда лучше, чем когда сам преподаватель не понимает, о чём рассказывает.
Но вот самой Зерае Вилмиру предстояло рассказать куда больше, чем ему хочется.
— А кто съел мой торт? — Зерая появилась на сцене в тот момент, когда Вилмир переводил дыхание, и вмиг стала хозяйкой положения. — Ребята, схватите этого похитителя чужих вкусностей и привяжите его к дереву!