Глядя напоследок на Марата, на его бессмысленно пошатывавшуюся фигуру, на грустно-хмельное лицо, испачканное кровью, я думала о том, какой путь предстоит ему завтра и потом — через год, через десять лет, через вечность. Этот путь не может быть легким, и порой — так же, как и в этот вечер, — у Марата не будет ни желания, ни сил по нему идти. Но он должен пройти хотя бы половину, и, чтобы это произошло, оставалось надеяться, что там, куда направляется Марат, будет лучше, чем здесь. Хотя бы немного лучше.