— А что же с ними делают, по-твоему? — искренне удивился Сашка. — У нас же цивилизованная планета. Всем звёздным системам пример… или я чего-то не знаю?
— Тут ты заблуждаешься, — Рем покачал головой. — Даже фиолетовые киксы с Альдебарана дадут нам фору по части цивилизованности.
— Ну ты сказал! — Сашка засмеялся. — Альдебаран — нищая и слаборазвитая планета. Какая уж тут цивилизация, когда там каннибализм — это государственная религия? Они же едят друг друга!
— И правильно делают, — заметил Рем.
Он закурил сигару, и выпустил ароматную струю дыма. Сашка восхитился: не каждый себе может позволить курить древний артефакт.
— Ты неверно выбрал критерии, брат, — Рем был серьёзен. — Цивилизованность планеты или расы определяется не уровнем благосостояния народа. Точнее, не только этим.
— А чем?
— Отношением к пожилым, — Рем смотрел на тлеющий огонёк. — Мы все — старики в будущем, значит, надо беспокоиться, прежде всего, о нас самих. Здесь и сейчас. Во всех цивилизациях эта проблема решена. Кроме нашей.
— Куда тебя понесло, — Сашка продолжал улыбаться, не принимая слова Рема всерьёз. — А все началось с человеческих костей…
— А нам теперь ничто не мешает использовать их, — сказал Рем. — Пенсионная реформа. Мы успешно занимаемся этим уже десять лет.
— Это как же? — Сашка перестал улыбаться.
— Пойдем, я тебе кое-что покажу, — сказал Рем.
Они покинули кабинет и на лифте спустились на первый этаж.
— Теперь куда? — спросил Сашка.
— Выходи на воздух, — сказал Рем.
Сашка толкнул тяжелую дверь и вышел на внутреннюю площадь.
— Ну? — нетерпеливо спросил он.
Рем раскинул руки в стороны. Он молчал. Он улыбался. Сашка окинул взглядом окружающее пространство двора: то же здание-колодец, несколько автомобилей, та же площадь цвета слоновой кости…
— Боже, нет! — Сашка попятился и побледнел.
— Мы мостим ими площади и дороги, — спокойно сказал Рем и скрестил руки на груди. — Перерабатываем человеческие останки в костную муку, смешиваем с отвердителем, который получаем вытяжкой из этих же костей, и покрываем этим составом значимые места. Закрытые военные базы, правительственные дороги, эту площадь.
— Ты шутишь! — Сашка цеплялся за последнюю соломинку. — Твои бугаи мне сказали, что это гранит!
Он вспомнил, что так и не спросил у Рема, о чём говорил тогда один из охранников.
— Ну да, гранит. Только с двумя «н» — граннит, — Рем улыбнулся. — Название этому составу придумал альдебаранский химик, который разработал рецептуру смеси по нашей просьбе. Его, правда, потом расстреляли из чувства благодарности, но название, как ни странно, прижилось. Это от Granny — бабушка-старушка на межгалактическом языке. В основном мы закатываем в асфальт пенсионеров, поступивших в «Вечный рай» сразу по прибытию… ну, чаще всего, — добавил Рем и прищурился. — Материал, кстати, получается крепче камня. На века!
Сашка, осторожно переступая, поднялся с пространства белого ужаса на ступени подъезда. Они были из привычного мрамора. Он очень на это надеялся. Сашка посмотрел вокруг и вздрогнул. Ему казалось, что он никогда не сможет теперь наступить туда. Так и сдохнет у подъезда!
— Здравствуй, бабушка, — вспомнив, прошептал он.
— Да! Здравствуй, бабушка, — кивнул Рем. — Уровень цивилизованности государства определяется по его отношению к пенсионерам, — Рем назидательно поднял палец вверх. — Будь всегда вежлив, когда встречаешься с пожилыми людьми, даже если это не твои родственники.
— А всё остальное, — Сашку пронзила ужасная догадка, но он боялся произнести её вслух. — То, что остаётся после костей…
— Ты же получил презент, — пожал плечами Рем. — Мы назвали это старинным словом «Тушёнка». Тебе разве не понравилось?