... четырнадцатого числа весеннего месяца нисана духота стала воистину невыносимой. Трудолюбивый гончар решил даже не работать днем, что обычно он позволял себе лишь по субботам или во время родов у жены. Ну, или восстаний, которые все равно подавлялись в зародыше. Впрочем, происходящие на днях волнения как раз могли быть предвестниками очередного бунта. Он встал из-за стола, отмыл руки, ополоснул лицо. Легче не стало. Жара продолжала липнуть к телу густыми каплями солёного пота. Борьба... Один только мятеж маккавеев служил наглядным уроком, что случается с теми, кто поднимается против Рима. Владычество чужеземцев было ненавистно, но правили бы ли они сейчас народом израилевым, если бы на то не было воли господней? Кулаки ремесленника сжались. Ибо бунт против Рима прочно ассоциировался у него с его младшим сыном, от которого ремесленник отказался, стоило отроку вступить в ряды зелотов. Пробежавший под окном мальчишка-глашатай возвестил о том, что схвачен царь...
... со старыми, ставшими уже практически родными одеждами пришлось расстаться. С вещами... Он давно уже ничего не имел. Подъёмы, построения, работа, построения, муштра, работа, построения, побои, капо, бессонные ночи, клопы и вши... И бесконечно много страданий вокруг... Дни и ночи слились в сплошную серую полосу. Он думал, что будет в состоянии стерпеть всё. По части страданий, зачастую добровольных, у старика имелся богатый опыт. Голод тоже не был в новинку. Тело его превратилось в обтянутый жёлтой кожей скелет, но, тем не менее, не спешило умирать. Из арестантов, что ехали с ним в грузовике, он давно остался единственным выжившим...
... не успело солнце достигнуть своего пика, как мимо лавки проскакал на пегой лошади стройный, светловолосый красавец со сверкающими на груди львиными мордами, с орлиными перьями на гребне шлема, с золотыми бляшками на портупее меча, в зашнурованной до колен обуви на тройной подошве, в наброшенном на левое плечо багряном плаще. Судя по одежде, командующий целым легионом. Легат. Следом за ним в полном составе проследовала центурия. Словно готовясь к бою, хотя никакого врага поблизости от города не было, солдаты несли тяжелые щиты-скутумы. Над округлыми шлемами сверкали острыми жалами пилумы. Гончар закашлялся от поднятой солдатскими калигами пыли. Дело было ясное - идут оцеплять лысую гору. Рёв тысячи глоток донёсся со стороны дворца: толпа неистовствовала, узрев почти привычное чудо: человек, уже извиваясь в лапах смерти, вдруг вырвался из её объятий! Интересно, кого на этот раз миновала чаша? Как знать, может, осуждённых проведут сегодня как раз этой дорогой. Хоть какое-то развлечение в невыносимо жаркий день...
... они стояли час. Второй. Третий. Четвёртый... Дождь то накрапывал, то прятался где-то в сизых тучах. Сотни людей, выстроенные на большой утоптанной площадке прямо под открытым, холодным октябрьским небом. «Не переговариваться!» «Не передавать вещи!» «Не падать!» Всего-то и делов - просто стоять на месте... Но примитивные методы порой самые эффективные. Капо прогуливались между рядами, приглядывая за порядком. Было в них что-то от гончих собак, от хищников, выискивающих добычу. Старик уже давно не чувствовал ног. Так и тянуло по привычке запустить пальцы в бороду. Вот только бороды его тоже лишили. Почему-то из всех лишений, с которыми он столкнулся в последнее время, это казалось ему самым тягостным...
... “Отпущен Варрава! В честь праздника Пасхи прокуратор даровал помилование Варраве!”, - пробегавший мальчишка-глашатай, весело доносил на арамейском и греческом весть до тех, у кого хватило благоразумия не принимать участие в давке у дворца Ирода Великого. Гончар нахмурил брови. Если отпустили зелота, убийцу, то кого же казнят тогда? ... «Подъём! На выход, вещей не брать! В колонну по одному! К душевым - раз-два! Стоять! Две минуты на то, чтобы снять одежду! Пока будете мыться, её подвергнут дезинфекции! В колонну по одному, каждый получает мыло и проходит!» Главное - стараться не думать о том, из чего сделано мыло... Людей, хотя каких там людей - уже почти что призраков, теней, блеклых подобий человека - набилось в квадратном помещении с низким потолком до отказа. Становилось ещё теснее, чем тогда, в грузовике, пусть каждый по отдельности и стал занимать меньше места. Стены и пол облицованы плиткой. Металлическая дверь хлопнула за спиной. Напротив неё - такая же. Конвейерное производство. Становится дурно...