- Есть дело, Петя, - сказал Виктор, усаживаясь рядом. - Хочешь заработать?
- Похмелиться хочу, - честно обнаружил свои желания Петя.
- Заработаешь и похмелишься.
- Так ведь доставать еще надо. А я на работе.
- Этот вопрос уладим, Петя. Мне срочно нужно перепечатать две фотографии.
- Как срочно?
- Через два часа.
- Литр, - твердо назвал цену Петя. - Литр через два часа.
- Заметано, - согласился Виктор и подставил ладонь, по которой Петя тотчас хлопнул своей, взял фотографии и лениво двинулся в родной цех.
Дело сделано. Виктор встал, размышляя, как убить два часа. Ну, час на то, чтобы в Козицкий смотаться, а еще час? Только тихо, только тихо, как же он раньше до этого не допер.
Комбинаторы были рядом. И если пойдет везуха, так пойдет: их оператор находился на боевом посту.
- Дай мне еще раз ту пленочку посмотреть, - попросил Виктор.
- Какую еще пленочку? - недовольно осведомился беспамятный оператор.
- Рапид с неудавшейся подсечкой, - напомнил Виктор.
- Если не выбросил, - сказал оператор. - Это же брак.
Но пошел искать. Значит не выбросил.
В свою монтажную Виктор не стал заходить. Выбрал комнату, в которой монтажницы бездельничали. Вошел, обаятельно улыбнулся.
- Девочки, можно мне к столу на минутку пристроиться?
Девочки разрешили. Он неумело вставил бобину, неловко закрепил конец и пустил картину. Вот он, этот кадрик!
- Девочки, как эту хреновину остановить? - взмолился Виктор. Ближайшая девочка хихикнула и остановила картину. Но картинка уже была не та, не тот нужный кадрик. - А как обратно чуть отмотать? Услужливая девочка рукой отмотала обратно.
- Стоп! - радостно крикнул Виктор, и нужная ему картинка замерла. Благодетельница моя, соверши для меня небольшое преступление, а?
- Какое? - в принципе небольшое преступление девочка готова была совершить.
- Кадрик этот вырезать и склеить пленку поаккуратней.
- Только-то! - девочка была явно разочарована малостью правонарушения.
Отдав пленку оператору комбинированных съемок, Виктор ринулся в фотоцех. Проблуждав в темных коридорах лабиринта, в конце-концов вышел на Петину кабину: как-никак здесь при маскировочном - идет процесс! - красном свете было выпито изрядно. Постучал, бесцеремонно громко: Петя был глуховат.
- Кто? - недовольно осведомился Петя: сейчас действительно шел процесс. За литр.
- Это я, Виктор.
- Уже принес?! - радостно изумился за дверью Петя и тотчас клацнул замком.
- Ты что, спятил? - Виктор протиснулся в приоткрытую дверь и осуждающе глянул на кумачового Петю. - Сказал, через два часа, значит, через два часа. У меня к тебе еще одно дельце. Отпечаток этого кадрика нужен.
И протянул Пете кусочек три на четыре. Петя взял кадрик, посмотрел на свет.
- А что, негатива нет?
- Нету, Петя, нету! Ну, как, сделаешь?
- Возни много. Контротипировать надо...
- Сколько? - сразу же взял быка за рога Виктор. Некогда ему было.
- Еще литр, - скромно потребовал Петя.
- Упьешься, алкаш!
- А я с товарищами, - объяснил Петя.
По Бережковской на Новоарбатский мост, у Арбатской площади на бульвары. Заметил Виктор, что его ведут, только на Новом Арбате: "Запорожец" новой модели, которого отделил от него черный правительственный драндулет, безумно нарушая, справа обогнал начальника и вновь пристроился ему в хвост.
Следовательно, прорезался Димочка. Дима, Дима, Димочка. Ах, ты, эстет, ах, сибарит, ах, скотина! По бульварам Виктор выкатил к Тверской, пересек ее и на Пушкинской площади, перейдя в первый ряд, нырнул в узкую арку за общественным сортиром. А что теперь "Запорожец"? А "Запорожец" нахально пер за ним.
Разгоняя многочисленных прохожих, Виктор осторожно миновал кишкообразный двор, вырулил в Козицкий и, найдя местечко неподалеку от бокового входа в Елисеевский, остановился. Глянул в зеркальце "Запорожец" пристроился неподалеку. Ну и хрен с ним. Виктор опустил боковое стекло и, высунув личность на волю, осмотрел окрестности. Тотчас заметив его, прилично одетый молодой человек отделился от кучки себе подобных и направился к Викторовой "семерке".
- Есть водка, коньяк, шампанское. Что надо, шеф? - спросил молодой человек, вежливо наклонясь к оконцу.
- Почем нынче злодейка?
- Четвертак.
- Пять бутылок за сто десять. Договорились?
- Оптовому покупателю идем на встречу. - Молодой человек оскалился и потребовал: - Тару.
Виктор отдал свою пижонскую сумку, и молодой человек удалился ненадолго. Возвратился, чуть побрякивая новым содержимым сумки. Виктор протянул ему сто десять диминых рублей - пусть эстет оплачивает расходы на него и принял сумку. Молодой человек пересчитал деньги и пожелал:
- Приятных вам развлечений.
Хотелось посмотреть, кто там в "Запорожце". Виктор резко дал задний ход, быстро развернулся в первом справа дворе и рванул к Пушкинской улице. Но и водила "Запорожца" был не пальцем деланный: он развернулся столь же стремительно во втором дворе и теперь ехал впереди Виктора. Сквозь заднее стекло были видны лишь крутой затылок, мощная шея и часть кожаной куртки.
На Пушкинской улице "Запорожец", повернув, прижался к обочине. Когда Виктор проезжал мимо него, водитель что-то искал на полу.
Конечно же, "Запорожец" сопровождал его до киностудии. Стараясь не звякать бутылками в сумке, Виктор мило улыбнулся знакомой вахтерше. Неверные студийные часы показывали четверть двенадцатого. Виктор сверился со своими. На этот раз точно шли студийные. Что ж, два часа прошло.
Петя привычно сидел в закутке и покуривал.
- Готово, Петя? - спросил Виктор.
- Продукт принес? - вопросом на вопрос ответил Петя. Виктор с готовностью тряхнул сумкой, чтобы посуда зазвенела. Петя бросил недокуренную сигарету в урну и поднялся.
В кабине Виктор гордо водрузил четыре "Пшеничных" на стол. На тот же стол Петя кинул пачку гнутых от скоростной сушки фотографий. Виктор рассматривал фотографии, а Петя открывал первую.
Мастером, настоящим мастером был алкаш Петя. Никаких потерь по сравнению с оригиналом. А ведь переснимал, контротипировал, печатал на не очень хорошей бумаге.
- Спасибо, Петя, - искренне поблагодарил Виктор и, сложив отпечатки и оригиналы в конверт, спрятал конверт в карман. Петя, не поднимая головы, разливал по двум стаканам. Водка, лившаяся щедрой струей, звонко щелкала в горлышке бутылки.
- Я на машине, - предупредил Виктор.
- Днем не страшно, - возразил Петя и двинул к нему полный стакан.
Днем, действительно, вероятность быть прихваченным милицией смехотворно мала. Граненый стакан был полон. Двести, значит, сразу. Петя разрезал пупырчатый плотный огурец, и запах его смешался с легким запахом алкоголя. Букет. А почему бы не расслабиться? Заслужил.
Приняли, не переводя дыхания, и сразу же захрупали огурцом. Водка в желудке легла отчетливым шаром, потом не спеша разлилась по жилочкам. Пробил пот: душновато было в кабине. Глаза глядевшего на Виктора Пети очистились, наполнились чуть заметной светлой слезой. Жить Пете стало хорошо. Да и ему, Виктору, неплохо.
- Погуляй где-нибудь и через часок заходи, - предложил Петя. - А я за часок по рекламе отстреляюсь. Режиссер достает, паразит!
Виктор вышел на площадь перед центральным студийным антре. Возвращаться к Пете он не собирался, но погулять имело смысл. Светило солнышко, в саду чирикали птички, подкатывали и укатывали служебные легковые автомобили, из которых выскакивали и в которые вскакивали ужасно деловые и озабоченные кинематографические люди.
Совсем хорошо, Виктор поднял лицо, прикрыл глаза - загорал на солнышке.
- Мы в душном павильоне корячимся, а сценарист на солнышке кайф ловит! - завопил совсем рядом знакомый голос. Володя-оператор.
- У вас же декорации неготовы, - открыв глаза, понедоумевал Виктор.
- Я чужую присмотрел. Тютелька в тютельку наша изба. Дали на один день. - Володя был в восторге от своего подвига. - Пошли, посмотришь!
Хоть какую-то заинтересованность следовало проявить. Виктор тяжко вздохнул и пошел, стараясь не отставать, за быстро шагающим, энергичным Володей.