Помолчали. Потом Николай, продолжая разглядывать на ладони линию своей жизни, огорченно признал вслух:
- Плохи твои дела, Валера.
Валерий отреагировал не сразу. Он думал, уже догадавшись. Додумав, признался:
- Мои дела, действительно, плохи, Коля, потому что я - лопух, дурак, доверявший твоему корешу. Это Джон, это точно Джон!
- Доказательства, Валера, - тихо попросил Николай.
- Джон сидел у меня, когда пришел Алексей, и видел, как Алексей передал мне карточку с телефоном. Он оставался в комнате, когда я вышел проводить Лешу. Карточка оставалась на столе. Он был в зале, когда я разговаривал с Виктором.
- А ты говоришь - четверых! Тряси одного, Англичанин, удовлетворенно заметил Смирнов и спросил: - Давно он у вас, Джон этот?
- Месяцев восемь, - ответил Николай. - А вообще-то мы с ним в армии служили вместе.
- Обосрался ты, как младенец в пеленках, - спокойно констатировал Александр Петрович. - Но об этом поговорим позже. А теперь готовь разборку, Коляша.
...Как только тот, кого звали Джоном, вошел в складское помещение, воротца за его спиной с лязгом закрылись. Он мгновенно обернулся и мгновенно понял - ловушка. Шестеро стояли за его спиной. Он был хорошо обучен, он никому не дал и секунды на размышление: в прыжке ногой отключил одного, развернувшись в полете, рухнул на второго, третьего уложил ударом по сонной артерии и прорвался к воротцам. Но открыть их не успел, завозился с задвижкой, и этого было достаточно для того, чтобы оставшиеся трое набежали, сбившись в кучу, лишили маневра, и со слегка запоздавшей помощью только что поверженных, навалившись, скрутили его.
Быстренько надели браслеты, скрутили ноги и поставили среди зала под мертвые неоновые фонари. Подошел Николай, обходя, оглядел своего бывшего дружка со всех сторон, с грустью поинтересовался:
- За что же ты меня так, Джон?
- А ты меня за что? - в ответ спросил Джон.
- За дело, - объяснил Николай и страшно ударил его ногой в пах. Джон согнулся вперед, потом его кинуло назад, и он упал на спину.
Смирнов сзади положил руку на плечо Николаю и посоветовал:
- Я понимаю твои эмоции, Англичанин, но все-таки будь аккуратнее. И решите для начала один вопрос: вы его кончаете или перевербовываете?
- Я раздавлю эту гниду, - пообещал Николай.
- К сожалению, я не могу позволить тебе получить это удовольствие, Коляша, - подал голос Александр Петрович. Он сидел в своем "вольво", спустив ноги на бетонный пол склада. - Будем перевербовывать, Александр Иванович.
- Саша, он мой, - сказал Николай. - И я сделаю с ним, что хочу.
- Коля, ты - мой, - откликнулся Александр Петрович. - И я сделаю, что я хочу.
Джон застонал, зашевелился. Смирнов присел на корточки рядом с ним, объявил:
- Я с ним поговорю.
Джон открыл глаза и, увидев пронзительный неоновый свет, вновь закрыл их. Веки вздрагивали - Джон вспомнил, только что случившееся и все понял.
- Ты в оперативной группе полковника Голубева? - спросил Смирнов.
Джон опять открыл глаза и, сильно напрягаясь, сел. Не отвечал пока, осматривался, изучал обстановку. Встретился взглядом с Коляшей. Коляша посоветовал:
- Ты бы поговорил с нами, Джон.
- Говори, не говори, все равно ты меня забьешь до смерти, Коля. Джон перевел взгляд на Смирнова. - Это ты, мент, их на меня вывел?
- Я, - подтвердил Смирнов и сам задал вопрос. - Откуда Голубев меня знает?
- Он мне не докладывает. Сказал только, чтобы я остерегался тебя. А я не остерегся.
- Сколько вас в оперативной группе?
- Не знаю я, - глухо сказал Джон, но тут же получил от Николая удар башмаком в бок. Джон завалился на сторону, понял грустно. - Ребро сломал, скот.
- А ты не отнекивайся, ты рассказывай, - посоветовал Николай.
- Не знаю я, - упрямо повторил Джон, но тут же пояснил. - Откуда мне знать? Я - внедренный, общаюсь с шефом только напрямую.
- Шеф - Семен Афанасьевич Голубев?
- Вы же сами знаете, чего же спрашиваете?
- Я не знал, я предполагал. Теперь знаю. Чем занимается у вас Удоев?
- Командир опергруппы боевиков.
- А Голубев, значит, общее руководство по всей Москве. Так? - уловив в нейтральном взгляде Джона подтверждение, Смирнов продолжил свои расспросы. - Сергей Воропаев перед смертью проговорился, что всех, кто у вас служил, убирают. Как это понимать, Джон?
- Мне трудно говорить, от говорения страшная боль в боку. Если вы даете мне шанс, я говорю. Если же так - ля-ля-ля перед тем, как меня кончить, то беседовать мне с вами - себе дороже. - Джон решил торговаться. - Так даете мне шанс?
Наконец-то и Александр Петрович подошел, встал рядом с Николаем. Смирнов тяжело поднялся с корточек. Втроем смотрели на Джона сверху.
- Я даю тебе шанс, Джон, - сказал Александр Петрович. - Ты мне нужен.
- Все расскажу и перестану быть нужным, - усомнился Джон.
- У меня ты не разговаривать, действовать будешь. Разговаривать Александр Иванович хочет. Вот и поговори с ним.
- Я задал вопрос, Джон, - напомнил Смирнов.
- Все, у кого кончился контракт, подписывают обязательство, по которому они не имеют права пять лет жить в Москве и упоминать ни единым словом о службе в отряде. Убирают тех, кто нарушил контракт. Насколько я знаю, Серега его нарушил.
- Где основная база отряда? - спросил Смирнов.
- В лесу.
- В лесу еще медведи с волками. А в тропическом - еще и носороги, обезьяны и попугаи. В каком лесу, Джон? Ты же там, как я понимаю, подготовку проходил?
- Где-то на северо-западе, километрах в двухстах. Ехать туда часа четыре.
- Вас вывозили туда и привозили оттуда по ночам в закрытых фургонах? - догадался Смирнов. - Расскажи про базу подробнее.
- А что рассказывать? База как база. База для спецназа, - невольно срифмовал Джон. - Три барака, тренировочный зал, административный зал, полоса суперпрепятствий, стрельбище и высокий забор под электричеством. Все.
- Вы могли оттуда с кем-либо переписываться?
- Нет.
- Он мне больше не нужен, - сказал Смирнов Александру Петровичу. - А с вами, Александр Петрович, хотелось бы еще немного пообщаться.
- Ох, менты, менты! - восхитился Николай. - Высосал и выплюнул. Теперь следующего подавай.
- Мы с Александром Ивановичем побеседуем, а ты пока, Коляша, здесь Джона покарауль. Только не бей его, очень прошу тебя, мне с ним еще работать надо, - распорядился Александр Петрович и направился к двери. Смирнов последовал за ним.
Оторвав зад от радиатора собственной семерки, двинулся вслед и Виктор.
В холле Смирнов обернулся и предложил ему:
- Здесь побудь пока, Витя.
Александр Петрович и Смирнов скрылись в гостиной. Виктор пристроился в кресле, съежившись зябко: вся дневная опохмелка выветрилась окончательно, и стало очень, очень плохо. Так и сидел, пытаясь задремывать. Задремывал иногда, но дрема сразу же прерывалась ужасным вздрагиванием. Сердце скакало и скатывалось к желудку. Промучился минут сорок, наверное. Как спасение, возник жизнерадостный Смирнов, который сразу же определил его состояние. Обнял за плечи, поднимая с кресла, пообещал единственное, что могло все изменить: