Плакат Василисы был выполнен в виде простого детского рисунка, но с первого взгляда было ясно, что это настоящее произведение искусства. Девочку заметил Советский комитет защиты мира и тут же призвал под свои знамена. Плакат разошелся миллионными тиражами, Василиса выступила на конференции комитета, где произвела такое хорошее впечатление, что ее включили в состав делегации для миротворческой поездки в США как талантливую художницу и выразительницу доброй воли всей советской молодежи.
Казалось, судьба приготовила для этой девочки яркую и интересную жизнь, но однажды вечером Василиса не вернулась домой из Дворца пионеров. Милицейское руководство, узнав, что пропала не простая десятиклассница, а всенародно любимый вундеркинд, санкционировало масштабную поисковую операцию. Ирине довелось в ней поучаствовать вместе с другими студентами юрфака. Им доверили опрашивать жителей домов, расположенных по дороге от дома Василисы до метро. Поговаривали, что к поискам подключили даже КГБ, но эти ребята если и работали, то, как всегда, негласно. Девушку искали тщательно и долго, народ выдвигал самые безумные версии, вплоть до того, что Василису убили американские империалисты, но в конце концов сошлись на том, что тонкая и нервная девочка не вынесла бремени славы и либо покончила с собой, либо ударилась в бега, чтобы вести беспутную и вольную жизнь. Версия казалась весьма убедительной. Сама Ирина, слава богу, повзрослела немного раньше, чем началась повальная мода на вундеркиндов, в ее время еще не стыдно было быть обычным ребенком средних способностей. Возможно, она просто завидовала одаренным ребятам, но ей казалось неправильным, что общественная установка на всеобщее образование и гармоничное развитие выродилась в преклонение перед гениальными детьми. Понятно, что талант нужно пестовать, а обладателя его всячески поддерживать, потому что дар даром не дается, к нему в придачу идет тонкая душевная организация. Хорошо, когда о вундеркинде заботятся, учитывают особенности его характера, делают поблажки, но если человека превозносят, как нового мессию, и в то же время относятся к нему как к любопытной диковинке, к обезьянке редкой породы, тут даже железобетонные мозги дебила не выдержат, не то что хрупкая психика юного гения…
История эта произвела на ленинградцев большое впечатление. Девочку жалели как родную, многие ощущали что-то вроде иррациональной вины за то, что не разглядели, что Василиса на грани нервного срыва, не поддержали вовремя, не помогли.
В городе ее до сих пор помнят, книги с иллюстрациями Василисы продолжают издаваться, а нарисованный ею плакат обрел вторую жизнь в виде мозаики и украшает стену нового Дворца пионеров, призывая людей жить в мире и согласии.
Мать смирилась с исчезновением Василисы, а отец, давно имевший другую семью, даже пытался по суду признать дочь мертвой, чтобы получить в виде наследства ее гонорары за книжные иллюстрации и плакат, чем вызвал всеобщее осуждение. Получилось у него это или нет, Ирина не знала, ситуация показалась ей настолько грустной и мерзкой, что она предпочла за ней не следить.
В общем, родители Василисы не доставляли хлопот милиции, зато проявился отец Москаленко. Оскорбленный тем, что для его дочери правоохранительные органы не приложили даже четверти тех усилий, что были брошены на поиски Барановой, он с упорством отчаявшегося человека принялся бомбардировать жалобами все инстанции начиная с начальника отделения милиции вплоть до ЦК КПСС. Действовал Москаленко методично и хладнокровно, отказы и формальные отписки не обескураживали его, он просто складывал их в папочку и заходил на второй круг.
Получив от него очередное письмо, начальство не делало оргвыводов, но по голове исполнителям все же прилетало, ибо должен руководитель как-то излить свое раздражение на то, что вместо важных дел приходится отвлекаться на всякие дрязги, и мало-помалу Москаленко прославился как жалобщик-террорист. Его считали сумасшедшим, а Ирина думала, что скорее наоборот, эта деятельность для бедного отца осталась единственным спасательным кругом, что удерживала его на поверхности здравого смысла.
Все понимали, что если Марину не нашли по горячим следам, то через пять лет и подавно ничего не выйдет, но получать горячие приветы из ЦК партии никто тоже не хотел, поэтому с Москаленко говорили очень мягко и приветливо и давали пустые обещания в надежде, что когда-нибудь он угомонится.
Правда приходит к людям разными путями. Горькая ирония в том, что в правоохранительных органах никто не связывал исчезновение Василисы с Мариной, пропавшей за три года до нее, потому что о Москаленко к тому времени все благополучно забыли. Не видел связи и отец Марины, когда в беседе с заместителем прокурора Семеновой, к которой попал на прием в очередной из своих крестовых походов, воскликнул: «Что же это такое, одинаковые девочки, но одну ищут, а на другую наплевать только потому, что она какой-то там плакат не нарисовала!»