Взором медленным шарю без толку,
Нет ли в поле кого, на виду?
В стоге сена ищу я иголку
Дай-то Бог, ничего не найду.
***
Кто в дверь стучит мою,
В столь горькую годину
Постиг ли, как таю
Своей души кончину?
Он тайну ли постиг
Моей судьбы несчастной?
Как ночью каждый миг
Томлюсь тоской напрасной?
Что на устах - печать?
Что прозябаю сиро?
Зачем же в дверь стучать
До окончанья мира?
***
Старая песня в соседней таверне:
Скольким похожим внимал на веку.
Слушаю, в сумрак уставясь вечерний,
И без причины впадаю в тоску.
Пусть я не знал этой песенки старой,
Это не важно, не важно ничуть.
До крови ранено сердце гитарой,
Кончились слезы - а то бы всплакнуть.
Вызвана кем и явилась откуда
Эта печаль, не моя и ничья?
Всем на земле одинаково худо,
Прошлое - вечная боль бытия.
Жизнь завершается, скоро - в потемки.
Грустная песня, печальная весть.
Есть лишь мотив, незнакомый, негромкий.
Есть только то, что пока еще есть.
***
Сон безысходный коснулся чела
Тягостен, горек.
Слышу: гармоника вновь забрела
Прямо во дворик.
Вьется незримою нитью мотив,
Весел, несложен.
Разум, соломинку счастья схватив,
Странно встревожен.
Ритмику танца ловлю на лету
Смерть всем заботам!
Сердце, отдай же свою теплоту
Простеньким нотам!
Снова мотив сквозь окошко проник
Так же, как прежде.
Рвется душа - хоть на час, хоть на миг
К новой надежде.
Что же, исчезнуть и ей, отгорев,
Сумрак все ближе.
Вечной гармоники вечный напев,
Не уходи же!
Если б отдаться мечте, забытью
Мог навсегда я!
Губит гармоника душу мою,
Не сострадая.
СОВЕТ
То, что видишь во сне, окружи частоколом,
Сад устрой, оборудуй дорожки к жилью,
А затем, возле самых ворот, впереди,
Посади и цветы - пусть по краскам веселым
Опознают зеваки усадьбу твою.
Там, где зрителей нет, ничего не сади.
Делай клумбы у входа как можно богаче,
На парадный фасад не жалей красоты,
За порядком приглядывай ночью и днем.
Но на заднем дворе все да будет иначе:
Пусть покроют его полевые цветы
И простая трава разрастется на нем.
Защитись от реальности жизнью двойною,
Не давай покушаться на тайны твои,
Ни морщинкой не выдай на гордом челе,
Что душа твоя - сад за высокой стеною,
Но такой, где одни сорняки да репьи
И сухие былинки на скудной земле.
***
В резьбе и в золоте, кадило,
Дымя, качается устало.
Стараюсь, чтоб душа следила
За исполненьем ритуала.
Но - вижу взмах руки незримой,
Неслышимую песню внемлю,
В иных кадилах струи дыма
И чую сердцем, и приемлю.
Чем длится ритуал успешней,
Тем он причастней горней славе,
Где вечен ритуал нездешний.
Явь - только то, что выше яви.
Кадило движется; повисли
Дымки, напевы зазвучали,
Но здешний ритуал - лишь мысли
О том, нездешнем ритуале.
К подножью Божьего престола
Душа свершает путь безвестный...
И шахматные квадры пола
Суть мир земной и мир небесный.
ЭЛЕГИЯ ТЕНИ
Мельчает род, и опустела чаша
Веселья прежнего. Уже давно
Холодный ветер - ностальгия наша,
И ностальгия - все, что нам дано.
Грядущее минувшему на смену
Ползет с трудом. А в лабиринтах сна
Душа везде встречает только стену;
Проснешься - снова пред тобой стена.
Зачем душа в плену? Виной какою
Отягчены мы? Чей зловещий сглаз
Нам души полнит страхом и тоскою
В последний сей, столь бесполезный час?
Герои блещут в невозможной дали
Былого, - но забвенную страну
Не видно зренью веры и печали;
Кругом туман, мы клонимся ко сну.
Который грех былого столь жестоко
Бесплодьем искупить пора пришла?
Зачем столь беспощадна воля рока,
Столь сердцу безнадежно тяжела?
Как победить, сникая на излете
Какой войною и каким оружьем?
Для нашей скудной и заблудшей плоти
Ужели казнь горчайшую заслужим?
Прекрасная земля былых героев
Под знойным солнцем средь лазурной шири.
Что высоко сияло, удостоив
Всех милостей тебя, возможных в мире!
О, сколько красоты и славы прежней!
Надежды опьяняющая рьяность
Увы, чем выше взлет, тем неизбежней
История: паденье в безымянность.
О, сколько, сколько!.. Вопросишь невольно,
Где все, что было? В глубине Гадеса,
Во свете черном никому не больно,
Ничьи стенанья не имеют веса,
Кого, по воле темного владыки,
Отпустят в жизнь из царства древней тьмы,
Когда придем по следу Эвридики
Иль станет так, но обернемся мы?
Не порт, не море, не закон, не вера
Велеречивый, горестный застой
Царит один как мертвая химера
Над скорбной влагою, над немотой,
Народ без рода, стебель без опоры,
Предпочитающий не знать о том,
Что смерть спешит к нему, как поезд скорый,
И все в нутро свое вберет гуртом.
Сомнений и неверия стезя,
Ведущая во глубину сознанья,
Где никакою силою нельзя
Спастись от косной жажды нежеланья.
Сиротству подражая и вдовству,
Мы записать хотим рукой холодной
Тот сон смешной, что видим наяву,
Сон бесполезный, скучный и бесплодный.
Что станет со страной, среди народов
На Западе блиставшей, как маяк,
С когортой рыцарей и мореходов,
Вздымавших гордо португальский флаг?..
(О шепот! Вечер, ночь уже почти
Сдержи слова ненужной укоризны;
Спокойствием страданье сократи
В огромном сердце гибнущей отчизны.
О шепот! Мы неизлечимы. Ныне
Нас пробудить бы, мнится, только мог
Вихрь той земли, где посреди пустыни,
У бездны на краю, почиет Бог.
Молчишь? Не говоришь? Ужель полезней
В себе лелеять слишком горький опыт,
О родина! Как долго ты в болезни
И спать-то не умеешь. Жалкий шепот!)
О день, в тумане будущего скрытый:
Король воскресший твердою рукой
Спасет народ, и осенит защитой
Взаправду ль Бог назначил день такой?
День очищенья от греха и срама
Когда прийти назначено тебе,
Исполнить долг, разверзнуть двери храма,
Затмить глаза блистающей Судьбе?
Когда же, к Португалии взывая,
К душе-пустыне, дальний голос твой
Прошелестит, как благостная вайя
Над влагою оазиса живой?
Когда тоска, дойдя до крайней грани,
Увидит в час перед рассветом, как
Возникнут очертания в тумане,
Что ныне сердцу грезятся сквозь мрак?
Когда? Движенья нет. Меланхоличный
Черед часов: душа привыкла к яду
Ночной досады, вечной и обычной,
А день способен лишь продлить досаду.
Кто, родина, расправился с тобой,
Отравленною сделал и недужной,
Кто жалкой наделил тебя судьбой,
Прельщая пищей - сытной, но ненужной?
Кто вновь и вновь тебе внушает сны?
Кто вновь и вновь тебя могилой манит?
Твои ладони слишком холодны.
О, что с тобою, в жизнь влюбленной, станет?
Да, ты жива, да, длится бытие,
Но жизнь твоя - лишь сонные мгновенья...
Все существо облечено твое
Позорною хламидою забвенья.
Спи - навсегда. Знай, греза голубая
Хотя бы не спалит тебя дотла
Как сон безумный, что любовь любая
К тебе, о родина, - всегда мала.
Спи безмятежно, - я с тобой усну,
Волнениям подведены итоги;
Ты, у надежды не томясь в плену,
Не будешь знать ни жажды, ни тревоги.