И терпеливо ждет весеннего тепла.
К закату год спешит, и умиранье зримо:
Я вижу молодость * она проходит мимо.
Я на тебя гляжу, тебя не узнаю:
Печать годов легла на красоту твою.
Назавтра канет в ночь все, что сияло ныне.
Подобна молодость бушующей стремнине,
Подобна дереву, что свергнуто с холма,
Подобна вымыслу смятенного ума, *
От радостей земли, от всех ночей веселых
Останется одна печаль утрат тяжелых,
Хоть в этот грустный час, о прошлом говоря,
Мы утешаемся, что жизнь прошла не зря.
Все то, чего вокруг достигнуть можем взором,
Нам говорит, что день страданья будет скорым.
В миниатюре Бог изобразил для нас
Те беды, что на мир падут в последний час.
Цветы, листва, трава * все, чем цветет природа,
Суть книги для людей, уроки для народа.
Одежд лишенная, грядет в поля зима,
И мнится нам тогда, что это смерть сама.
Все, что ласкало взор людской в разгаре мая, *
Все ветр сметет, с полей зеленый плат снимая,
Раздев пустынные поляны и леса,
Скелетом сделав куст, столбами * древеса,
Светило, яркий зрак, лазури горней житель,
Цветов и трав земных родитель и блюститель,
Стремится к западу и, падая во тьму,
Напоминает нам, что выйдет срок всему.
Сонливость на людей находит, как зараза,
По девяти часов едва пройдет два раза,
И человек уже * чурбан, кирпич, бревно,
Которому сопеть до утра суждено.
Тяжелой глыбою почиет он на ложе,
Не внемлет жизни взор, и слух не внемлет тоже,
Ни шевеленья нет в безмолвии ночном, *
Так есть ли разница меж гибелью и сном?
Дряхлеет стар и млад, и дальний, и соседний,
Все вещи рушатся, от первой до последней,
Все меркнет, падает * и в этом скрыта весть:
Однажды кончится все то, что в мире есть.
Распад содержится во всех предметах сущих *
В дворцах и крепостях, и в городах цветущих;
К основам всех основ, к опорам всех держав,
Зри, смертный: смерь грядет, пятою их поправ.
Да не войдешь в соблазн и да иных не вводишь:
Единожды явясь * единожды уходишь.
ЮСТУС ДЕ ХАРДЮВЕЙН
(1582-1636)
ЭХО
Сколь тягостна мои сердечная беда.
Я Розамондою томим уже года!
- О да.
О Эхо, ты ль речешь, глумиться вознамерясь,
Что Госпожа грустит, в любви моей изверясь?
- Ересь.
Ты не смеешься ли, о Эхо, невзначай?
Утешусь ли, скажи? Ответ - сколь быстро, дай!
- Страдай!
Любовию палим, сгораю, как в горниле.
Да, да, я говорю: страданья мне постыли!
- Ты ли?
Да, я устал страдать... Но не найду ль наград
За те мучения, каким сейчас так рад?
- Стократ!
Я стражду, и терплю, - ну, а скажи, на деле
Чего достигнул я, - достигну хоть в конце ли?
- Цели!
Ну что ж, - да будет так, во имя всех святынь.
Во встречи, Эхо, друг! Скорей, разлука, минь!
- Аминь.
***
Ни пенящихся волн, чье имя - легион,
Ни северных ветров, ни злого снегопада,
Ни страшного дубам и древним липам града,
Ни стрел Юпитера, которым нет препон;
Ни Пса, всходящего ночами в небосклон,
Ни псов, что на земле страшней исчадий ада,
Ни Марса - пусть ему неведома пощада,
Пусть кровью Фландрии омыт по локоть он;
Ни пули, ни копья, ни шпаги, ни кинжала,
Ни ножниц грозных прях, ни огненного жала,
Ни пасти Цербера, ни клювов Стимфалид
Я не боюсь, - но нет мучительнее казни,
Чем смех презрительный и холод неприязни,
Что Розамонда мне взамен любви сулит.
***
Лишь вспыхнет знак Тельца в круговороте года
Рог изобилия отверзнут небеса:
К полям является великая краса,
Плоды растут в числе - на счастье садовода.
На вскоре Козерог воззрится с небосвода,
Послушен вечному вращенью колеса
Опустошает вихрь и долы, и леса,
Плоды растут в цене, - сиротствует природа.
Лишь глянуть на меня благоволите Вы,
Я мню себя в венке из лавровой листвы,
Прекрасен летний зной и жизнь благословенна.
Лишь отвратите взор, как в сердце у меня
Взамен палящего небесного огня
И снег, и дождь, и град, - и все ежемгновенно.
***
Слепец, отягощен своей шарманкой старой,
Ты по дворам бредешь, прося гроши на хлеб.
Несчастен твой удел, печален и нелеп,
Страшней, чем слепота, * не может быть удара.
Подобная меня, увы, настигла кара,
Ужасный жребий мой не менее свиреп,
Не девает никто о том, что я ослеп,
Что навсегда лишен божественного дара.
Еще страшней ущерб мне ныне рок нанес:
По улицам тебя водишь приучен пес,
В мне слепой божок лишь бездорожье прочит, *
Я так же, как и ты, скитаться принужден:
Ты голоден, а я любовью изможден,
Но ни тебе, ни мне помочь никто не хочет.
ГУГО ГРОЦИЙ
(1583-1645)
ОБРАЩЕНИЕ ГУГО ГРОЦИЯ К СУНДУКУ,
В КОЕМ ОН БЫЛ ВЫНЕСЕН ИЗ УЗИЛИЩА
О сладостный тайник! Ты, о сундук, в котором
Я был спасен, назло щеколдам и затворам,
На волю вынес ты меня из тяжких уз:
Оберегаемый, весьма нелегкий груз
Был из тюрьмы несом моей же лютой стражей,
Желавшей одного - разделаться с поклажей,
И поднят на корабль, что вскоре отплывал.
Сундук! Моих тебе не перечесть похвал!
Тобою прервана горчайшая невзгода,
Терзавшая меня семь месяцев два года!
Я воздухом дышу, я вижу небеса,
Засовы не скрипят, и стражей голоса
Мой обостренный слух уже никак не ранят
Напротив! Мудрый дух в моих друзьях воспрянет,
Лишь весть дойдет до них о перемене дел
(Кто, впрочем, мудростью сравниться бы сумел
С той, кто меня спасла из мрака), - думать надо,
Что весть сия для них - желанная отрада.
Ты волю мне вернул, о драгоценный друг,
О достохвальнейший, вместительный сундук!
Прими хвалу в стихах, прославься перед светом:
Товарищ мой в беде, отныне будь воспетым!
КАСПАР ВАН БАРЛЕ
(1584-1648)
НАСТАВЛЕНИЯ В РЫБОЛОВНОМ ИСКУССТВЕ
ДЛЯ ГААГСКОГО ОБЩЕСТВА
Рыба, рыбка, кто увидит,
Что грозит тебе беда
До того, как в небо взыдет
Предвечерняя звезда:
Ты плывешь, - о, как вначале
Выплески твои легки,
Истомившись от печали,
Опускаешь плавники;
Как завидно земнородным
Зрить тебя во глубине:
Ты царишь в просторе водном
Безраздельно и вполне;
Прячась в темень, на задворки,
Не страшись снастей ничуть,
Скройся в самой тайной норке,
О наживке позабудь.
Пусть удильщик горько плачет,
Восклицая: "Где же ты?",
Пусть его не озадачат
Бесполезные мечты.
Обмани же рыболова,
Червяка сорви с крючка,
Рыболов дождался клева,
Но ликует зря - пока.
Только рыбок, рыбок ради
В жизни нам сие дано:
Тот в афронте, тот внакладе
Так у рыб заведено.
Предавайтесь же уженью,
Се предобозначил рок!
И служенью и слеженью
Подчиняет поплавок.
Рыбки, гнев на милость сменят
Боги вод наверняка!
Окуньки вполне оценят
Прелесть моего крючка!
Вот и все, что ведать надо
Рыболову на веку:
Без достойного снаряда
Не словиться окуньку.
Изловивши рыбку, тащим
Пусть волнуется слегка
Рыбка в масле, да в кипящем,
Ждет всего лишь едока.
А девица - чем не рыбка?
Вообще - о том ли речь?
Ласка, нежность и улыбка
Всех приманок не наречь!
Благонравную осанку
Сохранить невмочь ужли?
Лопай, душенька, приманку
Голосу любви внемли.
Снасти избегай отравной,
Но и не перечь судьбе:
Помни, жребий самый главный