Долина цвета свежей зелени в окружении розовых гранитных скал создавала дивный контраст с желтовато-бурой местностью, через которую тянулся дневной переход. Вода на небольшой глубине питала пучки верблюжьей травы и фиванские пальмы, щедро разбросанные по всему оазису и слишком мелкие, чтобы называться деревьями. Вода и близость Святого города — всего лишь день пути — завоевали для Эль-Зариба двойное признание: место встречи караванов и место заключительной церемонии — облачения в одежды паломника и принятия ихрама.
Церемония предписана самим Пророком; потому паломники в течение ночи устраиваются на холме, чтобы лучше наблюдать ее и в то же время дать себе требуемый отдых, заранее, до прибытия караванов. Иными словами, индийский князь (титул, под которым он был теперь широко известен) перед рассветом мирно спал в самом просторном из четырех шатров, где над центральным шестом так красиво сверкал миниатюрный позолоченный минарет.
Вдоль дорог и на возвышенных частях долины виднелись и другие шатры, и легкие струйки дыма, поднимавшиеся оттуда, свидетельствовали о приготовлениях к завтраку. Это означало присутствие лоточников, брадобреев, продавцов ритуальной одежды и торговцев вообще, которые в предвкушении прибытия караванов явились из города заниматься своим ремеслом. Среди них следует особо отметить проводников, готовых за скудную плату брать на себя попечение над несведущими паломниками и почтительно проводить их через многочисленные обряды, обязательные для исполнения.
Вскоре после полудня князь призвал такого гида и нескольких цирюльников — мужчин в длинных халатах и зеленых чалмах, с их медными тазиками, острыми ножами и ножницами с блестящими лезвиями. Превращение его людей в истинных паломников началось. Каждый мужчина покорно предоставлял свою голову, усы и ногти экспертам, совершал омовение, умащался мускусом. Потом вся группа избавлялась от своих старых одежд, облачась в два куска белой ткани — одеяние ихрама. Смена облачения придавала им более достойный вид. Под конец правоверные паломники надевали сандалии, особенность которых заключалась в том, что они не должны были закрывать верхней части стопы; затем они выстроились в ряд лицом к Мекке и вслед за проводником медленно и нараспев повторили древнюю формулу посвящения ихрама Всемогущему.
Торжественное поведение людей во время церемонии, которая чередовалась с молитвами и чтением сур, произвело глубокое впечатление на князя, который в конце происходящего удалился в свой шатер с тремя немыми служителями и там провозгласил обеты за себя и за них. Там же они все надели предписанные обычаем облачения. Затем, как он вполне мог себе позволить, поскольку закон разрешал искать тени дома или шатра, он приказал расстелить ковер перед дверью, где уселся в свежих белых одеждах, с кувшином свежевыжатого гранатового сока и приготовился наблюдать подход караванов; по слухам, на востоке уже виднелись поднятые ими клубы пыли.
Некоторое время спустя облако пыли уже стремительно сгустилось в том направлении, сопровождаемое бодрящим грохотом цимбал и барабанов, что в сочетании со звуками рога сливалось в прекрасную, возвышенную музыку, столь высоко ценимую воинами Востока. Появилась группа всадников; копья их сверкали в лучах солнца. Кинув на них мимолетный взгляд, князь остановился на предводителе.
Солнце палило нещадно; очертания низких холмов дрожали, словно обожженные маревом, которое окутывало их. Косматые громады верблюдов будто дымились; в небе не было ничего живого, кроме двух коршунов, медленно парящих в вышине на широко распахнутых крыльях. Военачальник, однако, упорно не желал расставаться с оружием и доспехами, равно как и солдаты позади него. Вскоре он подъехал и остановился перед князем на небольшом расстоянии.
Его голову покрывал конусообразный шлем без забрала, с краев которого, начиная от висков, свободными складками ниспадал капюшон из тонких стальных колец; эта кольчужная сетка застегивалась под подбородком, охватывая шею, горло, плечи и частично спину. Кольчуга, гибкая, словно шерстяная ткань, защищала тело и руки до локтей; широкие штаны из той же ткани покрывали бедра и ноги, за исключением частей, соприкасавшихся с седлом, — те были кожаными. Шлем и каждое звено кольчуги были позолочены, поэтому на расстоянии возникало впечатление, будто доспехи сделаны из золота. Накидка из легкой зеленой ткани спускалась со спины, наполовину скрывая небольшой круглый щит из полированной меди; на левом боку висел меч, правая рука сжимала копье. Седло было высокой посадки, как предпочитают черкесы; к седлу были приторочены лук и наполненный стрелами колчан, а поскольку стремена представляли собой стальные башмаки, они надежно защищали ноги.