— Как будто для этой цели мы и летим, — Костя бросил машину вниз так резко, что Ки проснулся и спросил: «Уже посадка?» — и заснул опять.
Петя недовольно заметил:
— Что за манера так варварски вести машину! Ты развалишь на куски эту старую колымагу.
Нильсен предложил:
— Советую использовать ночной стереобинокль для обзора поверхности океана.
Костя подмигнул Пете, тот приник к окулярам оптического прибора.
— Не отрываем глаз от этого бинокля, — сказал Костя Нильсену, — но пока ничего не видно.
— Да, да, ничего, — подтвердил Петя. Костя спросил:
— Что за термин ты употребил сейчас? Что за «колымага», откуда это?
— Листал недавно уникальную энциклопедию у старика. Нужны были сведения древних о Калане. Смотрю — странное слово. Оказывается, это не менее странное сооружение на колесах, еще более древнее, чем автомобиль, на нем передвигались исключительно по твердым поверхностям. Без двигателя.
— Как — без двигателя? — Костя повернул голову.
— Ее волокли животные, по земле.
— Ах, лошади!
— Не только. Кажется, и другие четвероногие.
— Ты смотришь?
— Конечно. Пока ничего… Сколько слов умерло или получило совсем другое значение! Например, все мы знаем, что дворником называется очень несложное устройство для очистки прозрачных поверхностей, между тем в давние времена…
На экране появился Нильсен.
— Я бы на вашем месте, — сказал он, — отложил на некоторое время безусловно интересные лингвистические изыскания, так как цель вашего полета уже должна быть под вами, если, конечно, вы не сбились с курса.
Петя покачал головой и шепнул:
— Нет еще. Никого нет, чисто!
— Курс верен! Океан чист! — Костя ответил с подчеркнутой сдержанностью, иногда это ему удавалось.
— По моим расчетам вы пролетали над Атиллой! Почему-то ваш автопилот не посылает импульсов, и я не вижу вас на карте.
Петя отрицательно затряс головой, а Костя невозмутимо ответил:
— У нас нет автопилота. Ловите нас локатором.
— Как — нет автопилота? Знал бы, не выпустил! В таком случае, вы еле плететесь!
— Вот это верно! — согласился Костя. — Наша колымага не выжимает и половины запроектированной скорости. Чтобы это сооружение не рассыпалось, регистр везде понаставил ограничителей. Колымаге лет тридцать, если не больше.
— Почти совсем новая модель. Ей специально увеличили площадь плоскостей и уменьшили скорость, а не то вы были бы уже за Южным полюсом. Почему вы называете эту модель «Колымагой»?
— Был в древности такой прибор для передвижения.
Нильсен улыбнулся:
— Ну ладно, ребята. Я понимаю. Мне здесь несколько легче…
Его перебил кибер, передавший сообщение Тави:
«Появилась новая группа косаток восточнее нас…
Мы…» Сообщение внезапно прервалось.
— Вот не было печали! — сказал Костя. Петя вскрикнул:
— Вот они!
— Я же знал, что мы не сбились, — сказал Костя. — Только без паники…
— Голос его стал глухим от волнения, лицо окаменело.
— Проскочили! Надо зайти еще раз, — сказал Петя. — Будем бомбить с пикирования… Больше вероятности…
Машина пошла носом вниз. На нас летело белесое полотнище. На нем виднелись фосфоресцирующие следы косаток. Их было около двадцати, они шли в кильватер на северо-восток.
Всплеска ампул я не видел, они упали, когда мы уже умчались далеко вперед. По словам Пети, ампулы накрыли цель. Костя сказал:
— Проверять некогда. Смотри не прозевай Атиллу. Что это молчит Тави? Неужели завязал драку!
Появилось озабоченное лицо Нильсена.
— Накрыли первую половину, — сказал Костя. — Идем на поиски второго отряда пиратов. Что-то молчит Тави. Как бы он не полез в драку.
— Он не должен рисковать, — сказал Нильсен, — ему нечем драться. Ему надо только отвлечь косаток от Атиллы до вашего подхода. Ну, не буду мешать. К вам на помощь вышел «Кальмар». Он уже близко…
— Что бы делали мы, не будь у нас этой информации? — усмехнулся Костя.
— Прямо хоть возвращайся ни с чем!
— Нильсен волнуется. Поставь себя на его место, — шептал Петя. — Он отвечает и за Атиллу, и за нас, и за дельфинов. Притом у него связаны руки. Ужасное состояние!
— У всех ужасное состояние, только у нас оно самое разотличное!
Мы кружили по спирали на высоте семисот метров, медленно смещаясь к северо-востоку.
Разгоралась короткая тропическая заря, пышная и красочная, как фейерверк.
Проснулся Ки. Огляделся и сказал многозначительно:
— Вы знаете, ребята, океан сейчас очень похож на мыльный пузырь довольно значительных размеров.
— Потрясающее открытие! — Костя повернулся к нему: — Может, Ки, ты скажешь, где на этом пузыре застрял Атилла?
— У вас разве неисправен локатор?
— У нас его вообще нет, и Тави перестал посылать сигналы.
— Все понятно! — радостно воскликнул Ки, морща в улыбке заспанное лицо.
— Микростанция может работать только на поверхности. Тави или погиб, или потерял станцию, или дерется с косатками в глубине. Возможно также, что мы очутились в мертвой зоне.
— Теперь все ясно, — сказал Костя, — прямо гора с плеч. Как нам было тяжело без информации, пока ты спал на этом неудобном кресле!
— Если бы я знал, что вы так нуждаетесь в моих советах…
В это время на экране видеофона вспыхнуло несколько зеленых искорок и погасло: он принимал все сигналы.
— Ты прав, — Костя вздохнул, — бродяга ввязался в драку.
В репродукторе послышался голос Нильсена. Он благоразумно не стал показываться на экране видеофона, а только сказал, что мы отклонились на двадцать миль к северо-востоку, и назвал исправленный курс.
— Сколько нам дают сегодня полезных советов! — ворчал Костя, разворачивая «Колымагу».
За спиной у нас взошло солнце. И тут в десяти милях мы увидели кита. Казалось, что Атилла спокойно плывет в свою желанную Антарктику. Но, по мере того как мы приближались, становилось ясно, что бедняга попал в беду.
Косатки и акулы рвали на куски беспомощного кита. Он пытался скрыться под водой, но уже не мог; вынырнув, выбрасывал фонтаны крови, кровь потоками лилась из страшных ран.
Пролетая, Костя успел сбросить серию ампул.
Когда мы вернулись, Атилла в агонии бил хвостом по кровавой воде.
Костя сбросил остаток ампул и посадил «Колымагу».
Убрав прозрачный верх гондолы, мы обошли вокруг умирающего кита. На поверхности возле Атиллы покачивалось множество акул и около тридцати косаток. Среди них Петя заметил несколько дельфинов.
Я узнал Тави. Петя и Ки сбросили за борт каркас надувной лодки; при соприкосновении с водой «оболочка автоматически наполнилась воздухом. Мы с Ки спустились в нее и отбуксировали храбрецов на достаточно большое расстояние от Атиллы, где не распространялось действие наркотиков.
Тави был легко ранен. Акула или косатка вырвала у него лоскут кожи на спине вместе с радиостанцией. Два его сородича пострадали сильней. Все дельфины находились в тяжелом наркотическом трансе и едва держались на воде. Я ввел Тави противоядие.
Когда сознание вернулось к ним, Тави сбивчиво стал рассказывать о случившемся. Ему часто приходилось прерывать свой рассказ, так как появилось множество акул. Весть об умирающем ките распространилась уже на огромное расстояние, и к месту трагедии спешили все новые и новые отряды хищников. Попав в отравленную зону, они становились безвредными, но на пути к кровавой туше могли причинить много неприятностей. Наши ружья не оставались без дела. Дельфины рвались в бой, но были еще так слабы, что мы с Ки едва упросили их держаться как можно ближе к лодке.
Из обрывочных фраз Тави и его друзей можно было заключить, что за китом была организована охота. Несколько отрядов косаток шли за ним со всех сторон на большом расстоянии, постепенно сужая кольцо. Тави предполагал, что они из банды Черного Джека. Только его пираты действуют так согласованно и в таком количестве (обыкновенно стадо косаток не превышает двадцати), но никто из дельфинов не мог сказать, что видел Черного Джека.