— Кинжал.
Арес испустил вздох облегчения, но позволить себе обрадоваться не мог. Им еще нужно было найти Мора, и на это оставалось всего шесть часов.
— Спасибо!
Кинан прочистил горло:
— Как Кара?
Умирает.
— Мы заботимся о ней. — Ни на что, кроме этой общей фразы, Арес оказался не способен.
Когда Кинан опустил свою ношу, раздавшийся плач младенца прозвучал совсем неуместно. Новая жизнь встретилась с надвигающейся смертью.
— Мы перехватили тревожные разговоры в подземном мире. Демоны, ищущие Кару, говорят о невесте дьявола. Она что, часть какого-то пророчества, о котором мы не знаем?
Кара схватила Ареса за руку.
— Это правда? Ты о чём-то мне не сказал?
Арес не сказал ей очень многого, но это туда не входило.
— Ты не невеста дьявола.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Кинан.
— Невеста дьявола — это я. — Лимос поправила оранжевый цветок в волосах. — Ну, то есть, не сейчас, а вообще. Мы пока не закупились всякими смокингами и платьями и отложили на потом церковь и всё прочее.
Из сумки Кинана вновь раздался плач. Это был звук семьи, и во рту у Ареса стало сухо, как в пустыне.
— Как?
— Не твоя забота, — беспечно отмахнулась она. Беспечность была обманчива — чем беззаботнее становилась Ли, тем большую опасность она представляла. — Я делаю всё, что могу, чтобы это предотвратить, а большего тебе знать не нужно.
Кинан наклонил голову.
— Согласен. — Он бросил взгляд на Кару, потом снова на Ареса и понизил голос. — Мне нужно поговорить с тобой наедине.
Настойчивость в глазах человека заставила Ареса послушаться. Они вышли из палаты, Тан и Ли — за ними. Вокруг сновали врачи и медсестры, пытаясь управиться с наплывом жертв какой-то аварии, которых ввозили в помещение больницы через раздвижные двери. А в каком-то десятке метров, не сводя с Ареса мрачного взгляда, стояла Хавистер. Её черты были основательно попорчены синяками и ожогами — видно, бой с Ривером вышел жестоким. Она оставалась сосредоточенной, но не произносила ни слова, очевидно, удовольствовавшись ролью Наблюдателя. Поскольку Ривер не мог войти в больницу демонов, всем, что она узнает здесь, ей придется поделиться с ним, прежде чем она сможет извлечь из этого пользу.
— Давай побыстрее, — велел Арес.
— Помимо кинжала, есть ещё свиток, — Кинан вынул свёрнутый в трубку пергамент. Ли тут же схватила его. — Кинжал был украден у храмовников…
— Кем? — перебил Тан. Ли возилась со свитком.
— Непонятно. Но, когда Эгида нашла его, кинжал был усовершенствован. Им по-прежнему можно убить Всадника, а ещё — уничтожить твой агимортус.
От ужаса у Ареса заколотилось сердце.
— Что значит уничтожить?
— Это значит, что если ты вонзишь кинжал в сердце носителя, то уничтожишь его, — ответил Кинан. — Ты убьёшь хозяина метки, но твоя Печать не будет сломана.
Арес утратил способность дышать. Теперь у него был способ спасти мир, хотя бы и временно, но неприемлемый. Совершенно.
— Будьте у себя в Эгиде начеку, — предупредил Тан. — Мор назначил награду за мёртвых Хранителей. Берегите головы.
— Какой же ваш брат засранец. — Кинан перевёл взгляд на Ареса. — Я буду на связи. Не подведи нас.
Кинан отошёл, оставив Ареса сражаться с приступом тошноты. Тот взглянул было на Хавистер, но той уже не было.
В оцепенении Арес вернулся в палату. Его рука с кинжалом дрожала, и он ненавидел себя за это. Проклятье, эта штука тяжелее, чем ему помнилось. Кинан мог с тем же успехом передать ему наковальню. Лимос и Танатос приблизились, пристально глядя на кинжал, точно на ядовитую змею.
— Мы не станем использовать его против Ресефа, — произнес Тан. Рука Ареса дрогнула так, что он чуть не выронил оружие. Арес накинулся на брата:
— Черт тебя побери, Танатос! Это мне решать. Он мучил мою женщину, и я поступлю так, как должен.
Вот и конец всей этой чуши про она-мне-не-жена, о которой говорил ему Эйдолон. Он боролся со своими чувствами, однако всякий хороший полководец знает, когда пора сложить оружие и сдаться. Пора пришла.
Тан помрачнел. Его голос звучал так глухо, как Арес ещё никогда не слышал:
— Убийство женщины входит в твои планы?
— Лимос, — позвал Арес. В его голосе ощущался холод зимы, среди которой жил Танатос. — Уведи его отсюда, пока… просто уведи его отсюда.
Ли вывела их брата из палаты, но Тан успел послать Аресу извиняющийся взгляд. Несмотря на гнев, Арес понял, что зря считал брата мерзавцем. Ресеф был их братом пять тысяч лет. Женщину они знают несколько дней. Цифры подсказывали ему по возможности спасать семью.
Будь Арес на месте Танатоса, он бы, наверное, чувствовал то же самое. И, хотя своим разумом стратега Арес пытался найти способ спасти Кару, даже он понимал, что попытка убить Мора рискованна. С Карой же… риска никакого.
Для всех, кроме Ареса.
— Арес…
Он глубоко вздохнул, взял себя в руки и повернулся к Каре. Её прекрасные глаза были полны решимости и понимания. Слишком много понимания.
— Что Танатос имел в виду, когда говорил об «убийстве женщины»?
Аресу ещё никогда так не хотелось избить своего брата. Руку ему резанула боль; он стиснул кинжал так, что лезвие прорезало кожу перчатки и впилось ему в руку.
— Арес. Скажи мне.
Повисло напряжённое молчание.
— У нас есть выход, — начал он, взяв её за руку. — Есть способ сделать так, чтобы мою Печать нельзя было сломать, пока не будет сломана одна из других. Если я убью тебя этим кинжалом, моя Печать останется нетронутой, и Мор не сможет заполучить меня в союзники.
— До тех пор, пока не будет сломана другая Печать. — Кара не колебалась ни минуты. — Убей меня.
Арес сделал шаг назад.
— Нет, — отчаянно прошептал он. — Не могу.
— Ты должен. — По щеке у девушки поползла слеза. — Ты знаешь, что должен. Арес, я умираю. Это уже происходит. У тебя есть шанс остановить Апокалипсис или хотя бы задержать его, пока не найдёшь способ остановить своего брата.
— Кара…
— Только не здесь. Отнеси меня домой. И займись со мной любовью в последний раз.
— Хорошо, — хрипло произнес он. — Хорошо.
***
Мор был не на шутку разъярён. Забавно, до чего же редко он сердился, будучи Ресефом. О, когда он наконец терял над собой контроль, оказаться рядом не захотелось бы никому, но такое случалось нечасто. Ресеф был таким… вставьте здесь нечто вроде «слабаком», потому что Мор был слишком разъярён, чтобы придумывать что-то мудрёное или хотя бы дурацкое.
Он взглянул на тела, лежавшие у ног. Трое его слуг, позволившие Аресу и человеческой шлюхе сбежать. Один из них осмелился обвинить Мора… у него недоставало нескольких органов — в отличие от остальных, отделавшихся лишь сломанной шеей.
— Великие вожди не вселяют страх в тех, кого ведут за собой. — Хавистер подтолкнула ногой одно из тел и многозначительно взглянула на Мора. — Арес всегда уважал своих воинов. И их верность.
В ответ на её колкость к голове у Мора прилила кровь. Будь проклята Хавистер. Будь проклят Арес. Как же ему хочется, чтобы они оба страдали. Однако пока что придётся потерпеть. Он небрежно оттолкнулся от столба, о который опирался спиной, и стал смотреть на кровавую бойню в яме внизу. Щенок цербера вгрызался в найва, тварь величиной с цербера, походившую на освежёванного опоссума[109]. Когти найва царапнули бок цербера, оставив глубокую рану. Это был последний, отчаянный удар. Найв судорожно вздохнул и истёк кровью. Горло у него было разорвано.
— Не давай церберу времени исцеляться. Брось туда кого-нибудь ещё. Кого-нибудь побольше.
Стоявший неподалеку Дэвид, его тайный шпион в Эгиде и мальчик на побегушках, кивнул, и его тусклые глаза блеснули:
109
Опоссум — животное семейства млекопитающих, класса сумчатых. С виду опоссум очень напоминает крысу. Особое сходство с ней придаёт ему узкая и усатая мордочка и длинный голый хвост, который заменяет этому животному пятую лапу.