Раздумья настроили Илгу на лирическую волну, и старые камни замка показались ей таинственными, а глубины вод загадочными, и во всей луидзинской панораме царила недосказанность, переходящая в душе Илги в тревожную неизвестность.
Вечером, как обычно без приглашения, пришел сильно выпивший Андрис. В трезвом виде он походил на бывалого моряка со старого торгового судна, а в нетрезвом — на дьявола с пиратского корабля. Глаза его забегали по комнате, скользнули по Илге и остановились на Антоне, лепившем морского черта.
— Где были? — как бы между прочим, но не в силах скрыть интереса, спросил он.
— У моего брата, — сказала Илга, не понимая волнения Андриса. — Гуляли у моря. Видели морского черта!
— А… уже лепишь, Антон.
— Леплю. Вроде получается.
— У тебя всегда вроде, а потом получается! Выпить есть?
— Есть. Илга, принеси яблочного вина.
— Лучше водку!
— Водки нет.
— Жаль. Бар закрыли. Где достать водку?
— Гуляешь?
— Нет. Вия уехала. К матери… В один день с тобой… Обещала сегодня вернуться.
— Вернется. Не сегодня завтра.
— Откуда ты знаешь?!
— Знаю.
— Очень много ты знаешь, но не больше моего!
— Я не спорю.
— Еще не хватало тебе со мной спорить! Ты мастер, неплохой мастер, и всего-навсего, а я Андрис! Понимаешь, Андрис!
— Понимаю.
— Нет, ты мнишь себя лучше! Я чувствую! Мол, ты всего достигаешь руками и талантом, а я мужской глоткой и нахальством. Разве не так считаешь?
— Ничего я не считаю, Андрис. Я работаю. И о таких вещах не думаю. Время покажет, кто чего стоит.
— Время?
— Да, время, расстояние. Подойди к берегу Даугавы, посмотри на воду — и ничего особенного не заметишь, а отойди от берега метров на сто, поднимись на холмик — и увидишь в воде опрокинутые вниз деревья, плывущие по дну белые облака, увидишь красоту неземную, красоту, на которую не обращал внимания. В воде она замерла как на картине. Подойдешь близко к берегу — и картина исчезнет, а отойдешь — видна.
— Куда отходить, Антон, зачем? На том свете все одинаковы. А вот здесь… Илга, нам поговорить надо!
Илга вопросительно посмотрела на Антона.
— Иди к детям, Илга, мы поговорим, — кивнул ей головой Антон.
Илга вышла из комнаты, неплотно закрыв за собой дверь. Андрис вскочил с дивана и потащил дверь на себя.
— А вот здесь, на этом свете Вия моя жена! Моя!
— Твоя. Но почему, Андрис, ты следишь за мной, за каждым моим шагом?
— Потому… Потому что она любит тебя… Тебя… И ты ее любишь. И чертей своих ради нее лепишь. И все лучше и лучше! Ради нее! Я знаю!
— Я женат, Андрис, к чему эти разговоры?
— Женат? Решил дожить жизнь с Илгой. А любишь Вию. И она… Я каждый день это вижу, каждый день! Много лет! Налей-ка вина!
— Тебе нельзя напиваться, Андрис, ты ответственный человек. Неудобно будет перед людьми.
— Ты еще обо мне заботишься, о моем авторитете?! А это кто сделал? — бросился Андрис к полке с чертями и схватил крайнего из них. — Ты вылепил этого черта! С рожей подлеца! Нос у него чей? Мой! И глаза мои! И уши! И короткие руки мои!