— Значит, вы тоже артист?
— Артист. Играю простаков в местном театре музыкальной комедии. Драматического театра у нас нет, и он вряд ли когда-нибудь откроется. Курортное место. Тут существует мнение, что отдыхающие должны только развлекаться. Никаких переживаний. Близко отсюда в Ессентуках построили прекрасный театр, но там в основном выступают эстрадные гастролеры. Я играю одни и те же роли, но не унываю. У меня есть отдушина. Раз в год двадцать седьмого июля, как на праздник, я иду к домику Лермонтова и читаю там стихи от его образа… Мне верят. Мое чтение волнует слушателей. Их бывает много. Приходят отдыхающие, съезжаются поклонники поэта со всех Минеральных Вод. Приползает едва ли не в буквальном смысле слова глубокий старичок, ему под девяносто, рассказывает, что в двадцатые годы он знавал падчерицу генерала Верзилина Эмилию. Она дожила до нашего времени и пыталась сохранить домик Лермонтова в неприкосновенности, туда хотели вселить пожарную охрану, но она не допустила. Было это так или иначе — сейчас сказать трудно. Другой старичок, в прошлом парикмахер, утверждает, что стриг Сергея Есенина, который приезжал в Кисловодск вместе с Айседорой Дункан. Сверили время, и оказалось, что в эти дни Есенин находился за границей. Но парикмахер клянется, божится. Наверно, ему очень хотелось постричь Есенина — и с годами мечты в его голове превратились в быль, которой не было. А вы говорили о Лермонтове очень убедительно и логично.
— Я прочитал много библиографической литературы, воспоминания современников, кое-что сам додумал! — не без гордости признался Игорь Анатольевич.
— Значит, я не случайно принял вас за новоиспеченного Андроникова, который приехал на концерт и, как и я, пришел репетировать, — улыбнулся артист. — Вы знаете, я тоже думал о том, почему никто не предотвратил ту страшную дуэль. Впрочем, история богата подобными фактами. Надо учесть, что тогда Пятигорск был маленьким городком, и не столь удивительно, что в нем не нашлось человека, который помешал бы смертельному поединку. Другое дело — Италия. Целая страна! Эпоха Возрождения! Все знают, что Леонардо да Винчи и Микеланджело ссорятся между собой, враждуют, особенно волнуется Микеланджело, не упускает случая уколоть Леонардо, унизить его и даже обругать. Считает, что Леонардо в своей работе копирует жизнь, а сам он заново создает ее. Пытается доказать, что его соперник ничтожество. И что же получается в результате? Одного грызет злоба, другого сжигает незаслуженная обида. Оба нервничают. А с разбитыми нервами не столь хорошо работается. Особенно творческому человеку. По себе знаю: потреплют нервы — уже не так репетируешь. Не на том уровне. А если большой талант нервировать? Можно двух-трех шедевров недосчитаться! И обидно до ужаса, и поразительно, что во всей Италии не нашлось человека, который сказал бы: «Леонардо и Микеланджело, вы гении! Что? Ладно. Микеланджело, вы более гениальны. Но вы оба великие художники. Пожалуйста, соревнуйтесь, но честно, не оскорбляйте друг друга. Живите в дружбе, уважении и творите на благо всех людей!» Неужели некому было их помирить? Неужто не нашлось человека?!
Учитель и артист отрешенно замолчали, не замечая ни друг друга, ни окружающего мира. И где они находились в эти мгновения — в середине прошлого века или в эпохе Возрождения, во временах Римской империи или инквизиции, о ком думали — знал только каждый из них. Первым прервал молчание артист:
— Извините, уже поздно, мне еще надо поработать.
— Пожалуйста, пожалуйста, — засуетился учитель, — я пришел только попрощаться с дорогим мне местом.
— Спасибо за любовь к Лермонтову, очень рад был вас послушать! — поблагодарил артист и крепко пожал руку Игоря Анатольевича.
Улочка от домика Лермонтова вела к центру города, но учитель свернул налево в переулок, ему хотелось остаться одному. С гор повеяло прохладой, стало легче дышать, и не хотелось возвращаться в душную санаторную комнату. Игорь Анатольевич вспомнил о своих учениках и подумал, что на одном из первых уроков непременно расскажет им о том, что надо бережно и чутко относиться к людям, творящим прекрасное. Расскажет о друзьях Лермонтова, Пушкина… Кстати, о друзьях великих людей известно немало. А о врагах? До сих пор не раскрыто имя человека, написавшего пасквиль, который привел к дуэли Пушкина и Дантеса. Это имя надо найти, извлечь из толщи тьмы и веков, чтобы поставить в один ряд с Геростратом, Сальери, чтобы все губители прекрасного знали, что рано или поздно их имена будут преданы вечному позору.