(в кавычках) и контролируемый государством (партией) рынок – это куда лучше. Внушительный
экономический кризис седьмого-восьмого годов дали понять тогда оппозиционной «Партии Регионов», что с
момента прихода к власти надо монополизировать и экономику, и национальную денежную единицу, чтобы
не остаться за пределами той самой государственной власти (как теперешняя группирующаяся оппозиция
Украины, которую, тогда удерживающую власть, мировой экономический кризис «опустил ниже плинтуса» и
приложил все усилия к ее дискредитации.
Общее между Россией (СНГ), сегодняшней Украиной и Китаем есть не только историческое (их
коммунистические партии строили социализм), или, например, экономическое (контролируемые цены и
экономики), но и нечто иное (не только стремление к гегемонии). Страны сблизились и подружились. Россия
оперилась и почувствовала себя снова мировой империей. Еще бы – ее энергоносители принуждают Европу
закрывать глаза на многие «российские шалости», а китайский капитал будет делать из Европы что-то сродни
между блеющим ягненком да смешной мартышкой.
- Вам всем смешно? – Путин-Медведев по плану из Кремля сыграл «ва-банк». Собрал очередную
евроазиатскую конференцию стран СНГ и пересчитал редеющие ряды («из обоймы выпали» Грузия и
Молдова).
Все как бы ничего (Грузия и Молдова маленькие), стерпеть можно. Евросоюз-то дряхлеет. США-то
стареют. Им можно и дальше «втирать баки» («обводить вокруг пальца») и разводить как простаков-«лохов».
Они – янки и западные европейцы, простофили. Всему верят. Даже той украинской власти, которая годами
водит их за нос, обещает все, что им угодно, а сама тихонько делает все по-своему и между собой еще и
насмехается.
«Грянул гром»:
- Сейчас войдет Президент США. Они решили войти в наше Содружество Независимых Государств (СНГ).
Что тут сказать? Все просто онемели.
Территориально (штат Аляска) США граничат с Россией и имеют право на членство в СНГ.
Кто-то на ушко - наушничал - кому-то:
- Это все они, чертовы евреи, придумали.
С чего бы это? Все «проще пареной репы» - вы не идете к нам (к США), вот мы пришли к вам (в СНГ).
Стратегическое партнерство, так сказать, дружба семьями, если хорошенько подумать.
Дядя Сэм заулыбался:
- Ну что, гебисты, братки, колхозники и совдеповские долгожители, «попали под раздачу» (втяпались)?
«Амбец»(конец) пришел вам – чертовы дети!
«Крыть-то (ответить) нечем», они же – наши дорогие, уважаемые и трижды любимые, такими себя не
считают. Они же все олигархи и при погонах.
Конечно, такой сценарий нонсенс (исключение из правил).
США никогда за общий стол с такой компанией не сядут.
Хотя, все хитро, по-еврейски, завариться бы смогло.
« Как-то да и будет, потому что еще не было так, чтобы хоть как-то да и не
было» (укр.)
Смех-смехом, юмор-юмором (посмеемся на досуге с горя, что еще нам – россиянам, белорусам да
украинцам, сегодня остается), но от того, прибудет ли дядя Сэм на конференцию стран СНГ, войдут ли США
в СНГ или начнут какие-то соизмеримые этому широкомасштабные действия, зависело не только
благополучие Левы, как «щирого» (истинного) украинца и почитателя демократии, но и больше – зависела его
жизнь.
Лева был один и жизнь у него была одна.
Он ее любил.
Это уже дальше наслаивалось все остальное – рок-музыка, «западный» образ жизни и пошло-поехало «аж
до Колымы» или, как в Левиной любимой «Хохляндии», то есть (по-ихнему) – в «нэньке»-Украине говорят –
«аж с Полтавы до Киева».
Микола Марк знал Леву давненько. Мейера и Богдана Пилата также. Бесплатное высшее (к тому же
советское) образование они получали не в каком-то областном Когуеве (Тмутаракани Костромской), а в
самом западном из западных городов Советского Союза (если не считать Ужгорода) – в городе Львове.
Образование получали не какое-то строительное или, скажем, педагогическое, а самое гуманное и
человечное – медицинское.
Во Львовский медицинский институт Мейер «бесплатно поступил» по еврейской линии, Микола Марк - …
(не важно по какой), Богдан Пилат – по местной (дядья-«вуйки» с гор спустились и деньжатами малость
подсобили), а Лева – по партийной.
Папа у него был не просто папа, а «районный папа», после – секретарь областного комитета
коммунистической партии Советского Союза по вопросам науки, образования и идеологии. Так-то! Папа был с
водителем-«джином» (пойди туда (не знаю куда), принеси то (не знаю что) и, к тому же, подай вот то (нет, это
- другое), с прислугой, квартирой, дачей и двумя служебными автомобилями. Папу все любили, уважали и
боялись (одновременно). Он всем (кроме начальства) говорил «ты». Никогда не стоял в изнурительных
советских очередях и не знал слова «дефицит». У Левиного папы было все ему необходимое. Его возили, ему
подавали, о нем заботились, с него «сдували пыль». Леву «также, туда же и тоже» – его лелеяли и перед ним
преклонялись.
По родословной Лева Левицкий (такая у него не очень хорошая фамилия) не был местным «западенцем-
бандеровцем». Что вы! Боже упаси! Он был наш – советский человек. Папа происходил из донецких (сейчас
такое актуально в Украине), а мама – из самих енакиевских (еще более актуально в современной Украине).
Курируя коммунистическую идеологию Левин папа в совершенстве изучил «мисцэву мову» (как теперешний
президент Украины Виктор Янукович), Лева же в школе старался не очень («пас задних»), зато во Львове
нагнал и перегнал упущенное. Даже преуспел. «Лев для миста Лэва и мисто Лэва для Лэва» (укр.) – «Лев для
города Льва и город Льва для Льва» (рос.).
Мейер «фарцовал» (перепродавал шмотки) и из Левы, под стать своей мелочной еврейской душонке,
сделал «черт знает что» - разгильдяя-фарцовщика.
Нравоучение от Пилата:
- Это они – евреи, во всем виноваты и это они – евреи, втягивают советского, тем более партийного, человека
в антисоветизм и диссидентство (пример - нобелевский лауреат академик Сахаров и его последняя жена-
еврейка).
Помню как сейчас один случай.
Сидим как-то в комнате общежития. Четыре кровати, стол со стульями, тумбочки, шкаф. Богдан
Пилат с подругой (одетые) устроились на кровати, к профсоюзным выступлениям готовятся, а Мейер
Фришман, как всегда, над столом горбатится, подсчеты делает.
Заходит в комнату темнокожий Мбанга, друг-партиец из африканского Того.
- Мбанга, купи доллары, - говорит Фришман. Все негры и арабы у него «мбанга» (друг), наверное, их так
называет его талмуд.
- Я всегда готовый. Сколько и по чем?
- По двадцать пять за купюру, а всего двадцать купюр по одному доллару.
- Ты, Марек (Мейер), что обалдел? Или меня за дурака считаешь? – Удивляется Мбанга. – Курс по газете
«Известия» по 68 копеек за один, а на барахолке, из-под полы, по четыре, ну, пускай, по пять рублей за
«зеленого».
- Нет, Мбанга, - молвит Фришман, - по двадцать пять и покупай чем быстрее. Доллары перед тобой, с
внутренней стороны шкафа.
Смотрит представитель черного пролетаризируемого крестьянства из далекого Того и точно: шкаф
стоит при входе в комнату, делит ее на части – дверьми к кровати, а тылом к умывальнику и вся
тыльная сторона обклеена старыми, измятыми и огромными, как лапоть, долларами.
- Ты смотри, какие большие! Я таких еще не видел. А старые какие, - удивляется Мбанга.