Такой подход вряд ли можно считать разумным. Поджанры дополняют и обогащают друг друга, выполняя каждый особую функцию, а в целом способствуют как созданию наиболее полной фантастико-философской картины грядущего, так и максимальному раскрытию нравственных, психических и физических возможностей человека. И хотя читатели (в первую очередь юношество и молодежь) чаще отдают предпочтение "чистой" научной фантастике, не следует списывать со счетов все остальное: ведь будущее, каким бы технизированным оно ни было, это все-таки прежде всего - новый человек. Нас не могут не волновать его проблемы, нравственный облик, овладение психическими и физическими возможностями, которые (как же нам не надеяться на это?!) получат, наконец, должное и достойное развитие. И кроме того: пытаясь представить человека будущего, мы начинаем Лучше понимать себя, свои недостатки, сокровенные нужды и стремления. А не это ли основная задача литературы - помочь человеку как можно полнее осознать себя и в себе разобраться?
Кажется, должны бы уже кануть в вечность времена, когда фантастика считалась чем-то неполноценным, жалкой, бездомной падчерицей литературы. Мы не вправе относиться к ней с таким высокомерным пренебрежением хотя бы потому, что советская фантастика уходит корнями в русскую классику и корни эти крепки и глубоки.
Преемственность ощущается и в гуманистической направленности произведений, и в избираемой авторами форме.
Не составляют исключения в этом смысле и рижские фантасты.
Так, например, Алексей Дукальский использует форму сна, широко распространенную в русской классической литературе; щедрую дань ей отдали И. Гончаров, Н. Чернышевский, Ф. Достоевский и другие наши писатели. Некоторые рассказы Н. Гуданца близки по форме к притче, классические образцы которой мы находим у Н. Лескова, Ф. Достоевского, Л. Толстого. Своеобразна по форме и жанру повесть В. Бааля, представляющая собой некий синтез традиционной научной фантастики со сказкой-антиутопией; истоки этого жанра также следует искать в русской классике (вспомним утопии А. Радищева, В. Левшина, антиутопию В. Кюхельбекера, произведения В. Одоевского).
Отличает также наших начинающих фантастов и углубленно психологический, философский подход к теме. Это, очевидно, объясняется их стремлением с максимальной полнотой использовать все возможности, предоставляемые фантастикой.
В отношение же тематики обнаружить различие между "мэтрами" и "неофитами" значительно труднее, да это, пожалуй, и не самое главное.
Итак, к каким темам обращаются авторы нашего сборника?
Одна из наиболее популярных тем современной фантастики (и советской, и зарубежной) - тема контакта. Впрочем, не только современной. Вот что писал по этому поводу В. Левшин в "Новейшем путешествии, сочиненном в городе Белеве", которое впервые было напечатано в "Собеседнике любителей русского слова" в 1784 году: "...есть несчетно земель, населенных тварями, противу которых вы можете почесться кротами и мошками. Не безумно ли чаять, чтоб всесовершенный разум наполнял небо точками, служащими только забаве очей ваших? Какое унижение!.. Ах! Сколько бы счастлив был тот смертный, который доставил бы нам средство к открытию сея важныя истины! -"..." С каким бы вожделением увидели мы отходящий от нас воздушный флот! Сей флот не был бы водимый златолюбием: только отличные умы взлетели бы на нем для просвещения. Брега новыя сей Индии не обагрились бы кровию от исходящих на оные громоносных бурий: се было бы воинство, вооруженное едиными оптическими орудиями, перьями и бумагою".
Какое разностороннее изложение всевозможных проблем контакта! Решать их пытались фантасты разных народов и времен, но вряд ли они будут исчерпаны, вряд ли будут найдены ответы на все вопросы даже тогда, когда этот контакт состоится.
Не удивительно поэтому, что теме контакта (с представителями внеземных цивилизаций, иных времен и измерений) уделяют большое внимание и рижские фантасты: В. Михайлов, В. Морочко, В. Бааль, Л. Алферова, С. Кольцов, В. Сычеников, А Дукальский. Представляя встречи с существами иного порядка, они никогда не отвлекаются от волнующих человечество вопросов (кстати, один из них - соотношение уровней технизации - очень остро поставили в своих произведениях Л. Алферова и А. Дукальский) - ведь от их успешного разрешения зависит и наше будущее, и осуществление наших потенций. Потому-то в своих прогнозах наши авторы опираются на нравственное совершенство человека, силу его разума, воли и духа.
Наиболее яркое воплощение тема контакта находит в рассказе В. Михайлова "Адмирал" над поляной". Писатель подает ее в своем, особом преломлении. Когда-то в одном из давних своих рассказов "Люди и корабли" В. Михайлов писал: "Если разум развивается в нормальной обстановке, он не может быть сам по себе настроен на уничтожение". Эта мысль пронизывает все творчество писателя и в рассказе "Адмирал" над поляной", являющемся тематическим и философским продолжением широко известной повести "Исток", приобретает апофеозное звучание. Этот рассказ - своеобразный гимн торжествующему разуму, гимн человеку, раскрывающему жизненно важные тайны природы и благодаря этому достигающему" совершенства.