Но Полина не роптала, по макушку находясь в своей работе и домашнем быту — мыла, стирала, готовила, обслуживая небожителя — министерского чиновника, а на осознание своей жизни у нее не оставалось ни времени, ни сил.
Полина никогда не завтракала вместе с Павликом, вставала раньше его, готовила мужу завтрак, раскладывала на диване в гостиной его одежду на сегодняшний день, вплоть до поглаженных носков и трусов, подавала ему еду, держала спину, чмокнув в щечку на прощание, закрывала за ним дверь и только тогда расслаблялась.
Варила себе кофе, усаживалась с чашкой на диване, отпускала спину и пребывала в получасовой, единственной за весь день блаженной расслабухе.
И так пять лет! По стойке «смирно»! И ни разу! Ни одного разочка! Она не задумалась — а на хрена ей такое «счастье» семейное надо?
Любила ли она Павла? Наверное, любила. По-своему. Его предательство сильно ударило по ней, причинило такую острую боль, что до сих пор сердце сжимается. У нее в голове не укладывается, как он мог поступить так с ней. Он ее предал. Подло и цинично!
Хотя все к лучшему. К лучшему, что она тогда вернулась раньше с повышения квалификации на два дня. К лучшему, что застала в своем доме, в их постели своего обожаемого мужа и «фею» небесной красоты и свежести.
Она не плакала, не всхлипывала, не устраивала пошлых сцен, не била посуду. Полина с неестественным спокойствием смотрела на то, как любовница мужа выпорхнула из постели, оделась и вышла из квартиры, хлопнув дверью. Спокойно смотрела, как муж одевался, и слушала, о том, что это нормально в его возрасте и при его статусе заводить себе молоденьких любовниц, и она как настоящая жена, должна понимать его и принять этот факт.
Она стояла перед ним, как солдатик, руки по швам, голова поднята. Смотрела на него своими глазами, полными непонимания и жгучей обиды. И сквозь вату шока слушала пространные объяснения Павлика на тему Полининой несостоятельности как женщины, с намеком на ее фригидность и недальновидность. А сердце разрывала боль, парализующая чувства и освобождая разум. Все было потом! И слезы, и рыдания, и бьющаяся посуда. Но не в тот момент.
Она взглянула на господина Рогозина не как на мужа или родственника, которого знаешь давно, видишь каждый день, не замечая изменений во внешности. Тогда она рассматривала его как постороннего, как незнакомца, когда не знаешь, что это за человек и что от него ожидать, поэтому и вглядываешься внимательно в детали, анализируешь каждое выражение лица, мимику, произносимые слова. Надменно-брезгливая, снобистская физиономия — приподнятая левая бровь, сжатые в тонкую линию губы, заостренный кончик носа, морщины. Сытый, холеный, оплывающий телом, малоприятный надменный мужик. Боже мой!!! Как он мог быть ее мужем!!! Пять лет!!! Не полгода, не год, а пять!!! Это какой идиоткой надо быть, чтобы так долго терпеть рядом чужого неприятного человека и ничего не видеть и не замечать?!
После того как Павел с ледяной невозмутимостью уехал по своим делам, Полина вызвала слесаря. Она заказала смену обоих замков в двери. Потом планомерно обошла всю квартиру и собрала все до единой вещички мужа: и любимую чашку, и все подарки от коллег, и сервиз, подаренный кем-то на его тридцатипятилетние, фотографии, парфюм, и зубную щетку, — словом, все! Оброс-то дорогим шмотьем барин. После позвонила мужьям своих подруг, Сергею и Вадику — вызвала силовую поддержку и стала ждать возвращения мужа.
Полина приняла решение, что разведется, как только это будет возможным. Резать сразу к чертовой матери, чем быстрее, тем лучше!
Вечером вернувшись, Павел не мог поверить, что его выставляют из дома. С вещами. И кто? Полина! Он уверял ее, что она сошла с ума. Оскорблял и унижал. Новость была трудно перевариваемой для нежного организма регионального российского чиновника.
— Это безумие! — выдавил ударник бюрократического труда. — Что с тобой произошло, Полина? У тебя стресс, или ты так обиделась на меня? У тебя что-то произошло с психикой!
Она думала, что не расхлебается до утра, затягиваемая, точно в омут, монологами Павла и его возмущениями. В самый подходящий момент раздался дверной звонок. Пришли парни. При посторонних Павел выяснять отношения не стал. Не по рангу.
Мужчины, поздоровавшись с мужем, активно стали выносить вещи Рогозина. Полина руководила загрузкой барахла в джип мужа и, когда перенесли и уложили в машину последние пакеты, махнула рукой Павлу и зашла в подъезд. Вернувшись в квартиру, Полина рухнула на постель — спать. И так и проспала всю ночь.
Само собой, что отделаться от господина Рогозина, просто выставив за дверь, не удалось. Кто же добровольно откажется от раба в лице жены?! И звонил, и приходил, и присылал тяжелую артиллерию — свекровь. Но Полина была непреклонна.
Родители, поддержали ее в решении освободиться от мужа. Они никогда не вмешивались в жизнь детей, но в этом случае заняли активную позицию и отгоняли от нее Павла. Знакомый отца, замечательный адвокат и великолепный прохиндей, как и положено, в такой профессии, помог по-быстрому развести их.
Через несколько дней Полина имела уже на руках крепенькую, радующую новизной бумажку свидетельства о разводе и подписанные Павлом документы об отсутствии у него материальных претензий к бывшей жене Полине Дмитриевне Шумовой. Детей и совместно нажитого имущества не было. Квартира, в которой они проживали, была куплена Полиной еще до встречи с мужем. Фамилию она при вступлении в брак отказалась взять из соображений вполне логичных — слишком много документов пришлось бы исправлять, переоформлять. Так что отныне с господином Рогозиным Павлом Николаевичем ее ничего не связывало.
Павел попыток поговорить не бросал — звонил с завидной настойчивостью и регулярностью, намекал на раскаяние и желание повиниться, Полина бросала трубку. Целый месяц Полина почти не выходила из дома — на работу, в магазин за продуктами, в кафешку за углом — и спать, спать, спать! Она вырастила вокруг своего сердца ледяную прочную скорлупу. И спустя какое-то время, наверное, выспавшись и придя в себя, она приняла решение, что хватит с нее любви, отношений, боли.
Она решила начать новую жизнь! Полина не хотела больше ни о ком заботиться, хотела радостно, свободно заниматься любимым делом, без каких-либо бытовых трудностей и проблем.
Поэтому уволившись с прежнего места работы и поставив родителей перед фактом, собрала необходимые вещи и укатила в Москву. В столице, благодаря протекции давней подруги Ирины Яропольской устроилась на работу с высокой зарплатой и отличными перспективами карьерного роста.
Полина, оставив лирику и никчемные рассуждения и перестав винить себя — незачем — что было, то было, отдала всю себя любимой работе. И в течение года от ведущего экономиста поднялась по карьерной лестнице до финансового директора в стабильно развивающейся компании.
Что будет завтра, зависит теперь только от нее! Полина Дмитриевна Шумова собиралась сделать свое завтра свободным и счастливым!
Расплатившись и отпустив бригаду уборщиков, она приступила к следующему пункту плана. Распаковала, развесила и разложила свои вещи. А теперь можно и в ванной понежиться!
Належавшись в ароматной теплой воде, Полина уложила волосы, накрасилась, надела чудесное платье калифорнийского приобретения.
— Божественно! — осталась она довольна осмотром себя в зеркале. — Да, будет праздник!
Точно в срок доставили заказанный ею ужин. Полина расплатилась, и отказалась от официантских услуг — сама накроет. С удовольствием!
Осмотрев сервированный стол, Полина Дмитриевна приглушила свет, достала шампанское. Раздался звонок в дверь. Приехала Ирина. Она принесла с собой еще бутылку шампанского.
— Здравствуй, дорогая! — Ириша, войдя, приложилась к ее щечке и воскликнула: — О! Шикарно выглядишь! Америка тебе пошла на пользу!