Ты — аванпост богов русских, ты — их сила, любовь, радость. Приди на место чистое, да красивое весной ранней, сложи кострище высокое. Возьми украшения простые по обычаю народному, на себя надень одежду под стать. Возьми меда чистого, хлеба душистого, молока свежего. Распали кострище, позови богов своих, вложи жертвы в огонь восходящий и оставь свое сердце открытым, вложи в него память о радостях и печалях всего рода русского, да слушай, как без сомнений душа твоя истая исполнится благом пресветлым — то богов ответ. Ну, а если ты посвященный, то увидишь и лик их пречистый. И проникнешься ты тогда печалью светлой, и ликовать ты будешь, предвкушая радость. Радость, что душа твоя — светлая, а родители ее — боги ясные, и мечта твоя, у них хранимая, ждет исполнения у начала пути твоего.
(писано в дни летнего солнцестояния, при переносе пространства белых волхвов в координаты моей комнаты, сие виденье настраивает на светодни осеннего равноденствия — дни Световита)
Я когда-то давно
Далеко внутри
Видел белых волхвов
На белой Руси.
Я не знаю зачем
Русь исчезла с земли
Но она так сильна
Далеко внутри.
И я долго бродил
В непролазной глуши
Чтоб увидеть свой храм
В лесной дали.
Там стоят на рассвете
Мои волхвы
В белоснежных одеждах
У пределов Весны.
Понимаю, не время
Им быть на земле
Это чистое племя
Не придет ко мне.
Бесконечная тишь
Их пресветлых молитв
Может быть мою Русь
В моих мыслях хранит?
Может быть на рассвете
Белый свет распалив
Я когда-нибудь стану
Один из них.
А этот отрывок был прописан после серьезной настройки на вновь осваиваемый поток славянского божества. По возрастающей было проведено несколько церемониалов на несколько аспектов этого наипрекраснейшего существа. И, когда я был убежден, что то, с чем я провзаимодейство- вал — это действительно Лада, я написал это:
О Бог души моей, проснись!
Уж час Брамы вошёл в светлицу сердца,
Беззвучный, в предрассветной тишине.
Его призыв — распахнутая дверца,
Где небо полнозвучное мерцаньем звёзд играет
В своей непостижимой глубине.
О небо-мать, верни моей душе покой лучистый!
На самом дне в твоей игре
Я позабыл напев твой чистый,
Обещанный одной мерцающей звезде.
От мира нельзя отрываться, он есть идея твоего собственного существования — в которой ты должен проявиться как духовная сущность.
Если ты нарушаешь свои связи с миром — ты идешь против своей собственной идеи существования, а это твоя единственная тебе данная идея. Если ты рвешь с миром — ты рвешь с данной тебе идеей твоего собственного существования.
Ты можешь уйти из мира, если ты можешь сам создать свою идею своего собственного существования. Тогда ты уйдешь в иное — другое бытие и естественно выпадешь из идеи этого мира, оставив её как пустую оболочку. Это, конечно, дерзко, даже просто по отношению к самой идее мира. Ведь она — живая, живая плоть, живая плоть Матери, Матери Мира.
Чтобы лучше понять своё положение в мире — мы можем пойти навстречу своим Богам, своим исконным, традиционным, генетическим богам. Мы к ним идем на совет. Они стояли у определенного этапа формирования нас — как идей этого мира, являясь в некотором роде источниками наших форм, форм нашего рода.
Мы идем, прежде всего, к богине Матери, к дневной богине Ладе. Она мать идеи этого мира, она созидательница Лада, она сладила нас в этом мире. Она удерживает силой энергетических линий лад самих форм и движений форм этой вселенной. Она пронизывает ладом саму материю формы, которая под действием лада рождает формы в ладе. Материя рождает весну, весну природы. Между формами материи возникает взаимодействие, взаимное притяжение, и высшая форма такого взаимодействия — это Любовь.
Любовь — совершенная форма взаимодействия и притяжения, высшая форма красоты взаимодействия. Так материя возвращает своей богине Ладе оплодотворенную идею лада — Любовь. Так Лада нисходит в материю, так Лада проникает материю, произрождая себя в ней в форме высшего порядка — совершенной Любви.
Богиня Лада — это не легковесная богиня беспечной радости и любви. Она ведает достаточно жестким порядком, Она несет ответственность за лад между всеми формами. Поэтому это очень требовательная богиня. Это не только Венера, это еще и Прозерпина, это еще и Сатурн в Весах. Но это и экзальтирующая Луна в Тельце, и Меркурий в Деве.
Противоположный полюс богини Лады — это хаос. Есть такая шумерская богиня Тиамат. Но в русской мифологии и в русском мировосприятии я не нахожу адекватных параллелей. С Тиамат должно познакомиться каждому служителю Лады. Необходимо понять противоположность — чтобы лучше внять стремлениям Лады. Ближе всего в русской мифологии к этому архетипу противоположности стоит Змей.
Дело в том, что Водолейская сущность восприятия русского народа причисляет ко всему светлому — божеств с широкой водолейской натурой, а, соответственно, в противоположных инфернальных архетипах сквозит эгоистическая львовская натура, сковывающая, самоцентрированная, кол- лапсирующая сама в себе. В то время как положительные образы — это самоотдающие, центробежно-стремительные.
Но перейдем к космическому восприятию нашей возлюбленной богини. Если Она отпустит свои божественные руки, то космос разлетится во все стороны. Потому ее руки не только нежны, но и крепки, и жестко направляющи. Но, если быть чутким к этим направляющим силовым линиям, то можно спокойно двигаться непременным направлением блага и счастья. Это не путь лишений и аскетизма — это просто путь лада со всеми его благами радости и счастья, это богатство скандинавской руны «Феу» (первая руна футарка). Хорошо..., чувствую, моя философия уводит от самого духа моей возлюбленной покровительницы. Хотя моему дорогому Шиве (бог моей души) и не по душе такая моя привязанность к этой великой Матери, но, я чувствую, что я должен принести этот мой дар, дар моего сердца. Песнь воспевающую дух нашей русской Матери, (далее писано в полночь 17-го лунного дня, полнолуние, 24 мая)
Сложно писать и говорить о Ладе. Сложно, потому что так мало для нее сделано здесь на земле. Так далека Она от Земли, так непонятны ее божественные просторы всем чувствам нашей планеты. Да и эпоха сейчас идет совсем других Богов. Люди «оседлали» Ярилу, злоупотребляют статусом Перуна, повержены на самое дно матерью Кали. Но, стоило бы приблизится к Земле Ладе хотя бы на чуть-чуть более, чем на то расстояние, что ее сейчас отделяет от земли, то, я чувствую, это был бы грозный и невыносимый суд для Земли. Хотя мать земля вынесла бы его, но люди — вряд ли. Земля бы от них освободилась. А потому и сложно писать о Ладе человеческим языком, словами людей.
Всяк, кто видел, как наша фауна бывает охвачена периодом ухаживания, весной, естественно думал о Ладе. Это так естественно, наша флора и фауна лучше и полнее воспели Ладу, чем сердца людские. Сердца людские буквально в судороге, впотьмах, дрожащими руками пытаются нащупать Лад, но все, за что они ни хватаются, — все не Она. Да, натыкаются на других богов, которые способны навести порядок, удерживать строй, но никак не дать лад. Лад — это особый строй, лад — это величие красоты, это ее кульминация, это ее оправдание, это центр ее излучающий. Если человечество так впотьмах и не нащупает лад, то оно так и будет вынуждено жить в полной нищете и обделенности своего бытия. Ведь лад это не большие и красивые дома, и не стабильный приток материальных средств, это даже не благополучная семья с достатком, женой-красавицей и детьми-вундеркиндами.
Все это, конечно, может скрыть нищету бытия — быта духа. Но тут дело даже не в духе. Парадоксально. Лад — это такой блеск сердца, который не слепит, но удерживает судьбы материальной вселенной в таком ладу, что никакой даже самый суровый закон вселенной не сможет вложить пальцы своего суда в зияющую брешь пустосердечия.
Благо лада в том, что в нем нет ни излишка, ни недостатка, а только красота равновесия всех частей и нечто больше. Равновесие — это только слабый отблеск Лады на краю вселенной. Если посмотреть в перспективу мира огненного Лады, то можно увидеть, что это равновесие переходит в такое благоговейное изобилие благолучащихся форм, что не дух замирает, а само тело. Ибо оно не найдет такого даже в самых райских уголках земли. Флора и фауна земли даже понятия не имеют, что в такой интенсивности равновесия изобилия красоты возможно существования чего-либо живого. Но именно оно — живое и имеет в ладе свою кульминацию, именно живая материя, а не превосходящий все живое дух.