Влад, склонившийся ко мне, чтобы лучше разглядеть кулон, вдруг бросил цепкий взгляд на Иритсена. Я прислушалась к его мыслям, но ничего определенного не выяснила. Единственное, что было понятно совершенно очевидно, то, что мой любимый испытывал некое раздражение в сторону Древнего.
— Я поеду к вам. Я там встречу ее, вашу маму?
Иритсен как-то болезненно вздрогнул всем телом. Я поняла, что неожиданно причинила ему боль. Странно, Древние ведь не испытывают человеческих эмоций. Даже на уровне астрального тела, его аура никогда не меняла цвет, всегда излучая ровное ультрамариновое свечение. Иритсен резко дернул головой, отвернулся и прошелся туда-сюда по комнате, видимо, тщательно стараясь скрыть свою реакцию на мой вопрос.
— Я сейчас, — пробормотал вдруг он и исчез.
Мы с Владом переглянулись. Я стала разглядывать на свет содержимое флакончика. Мой муж нервно забарабанил пальцами по спинке кресла.
— Ты ему нравишься, — неожиданно изрек он.
— Ты тоже.
— Ты не поняла, — повысил Влад голос. — Он проявляет к тебе мужской интерес.
Я рассмеялась:
— Милый, этого не может быть. Древние не испытывают человеческие чувства.
— Человеческие, может, и не испытывают. Но они размножаются так же, как и мы. Их мужчины спят с земными женщинами, значит, какие-то чувства они испытывают.
— Я интересую его только как мать нашей будущей дочери.
— Как мать нашей будущей дочери, ты интересуешь меня, а он хочет совсем другого.
— Ты говоришь ерунду, — рассердилась я. — У него аура даже цвет не меняет.
— Просто ты этого не видишь, — прошипел мне в лицо Влад.
Он стоял передо мной, глядя на меня сверху вниз, его ноздри раздувались, а под кожей ходили желваки. Похоже, он разозлился по-настоящему.
— А ты видишь, — полуутвердительно спросила я.
— Я вижу, очень отчетливо.
— Возможно, он именно этого и хочет, чтобы ты что-то видел. Только… зачем ему это?
— Он не так прост, как кажется. Или он ведет какую-то свою игру, или… — милый нахмурился. — Я не пущу тебя к ним. Что бы ни случилось, ты туда не поедешь.
В этот миг рядом с нами материализовался Иритсен. Он улыбался как-то облегченно, словно только что принял какое-то важное решение. Он протянул Владу перстень из серпентина, точно такой же, какой был на моей руке.
— Ты всегда можешь связаться со мной посредством этого перстня. Я понимаю, почему ты мне не доверяешь. Я вижу, как ты любишь эту женщину. Но поверь, меня тебе нечего опасаться.
Нас вдруг накрыло сверху странным, каким-то перепончатым серым куполом.
— Драконья магия, — невозмутимо объяснил Древний, глядя на наши изумленные лица. — Это чтобы нас не услышали.
Влад вдруг сделал резкое движение ко мне, поднял из кресла, притянул к себе. Наши ладони соединились, и старые шрамы вдруг запульсировали в унисон, напоминая нам о нашем единстве. Кристаллы на шеях проснулись, энергия в них заструилась, смешиваясь и обмениваясь информацией. Иритсен улыбнулся краешком рта:
— Я помню, что теперь вы одно целое. Я не собираюсь вас разлучать. Хочу открыть вам одну маленькую тайну. Вы спросили о моей матери, Надежда. К сожалению, ее давно нет в живых. Она совершила тяжкое, по нашим представлениям, преступление, и была казнена.
Я вытаращилась на него. Какое же преступление надо совершить, чтобы Древние казнили женщину, которых и так у них ничтожно мало?
— И что же она сделала? — более хладнокровно поинтересовался Влад.
— Наши женщины могут иметь только одного ребенка. Естественно, отец ребенка для каждой продолжательницы рода выбирается очень тщательно, но моя мама была уникальной женщиной, своенравной и немного сумасшедшей, — он тепло улыбнулся, отводя глаза в сторону. — Она сбежала от родителей и пришла в ваш мир, как обычная землянка. Древние умеют принимать любой облик. Дальше рассказывать, или все понятно?
— Могу предположить, — усмехнулся Влад. — Влюбилась в земного мужчину и родила от него ребенка. Потом ее изловили и публично казнили. Угадал? Только вот неясен один вопрос. Значит, Древние все-таки могут испытывать наши эмоции?
Иритсен угрюмо потер переносицу:
— Ну, в принципе, все так и было. А насчет эмоций… Я же сказал, что мать была немного сумасшедшей. Ну и вообще, чем дольше мы живем на этой планете, тем чаще встречаются сбои в нашей психике. Мать казнили, потому что она не смела рожать от земного мужчины. Таких случаев вообще в наших летописях не зафиксировано. Я, в своем роде, уникальный, — грустно улыбнулся он. — Меня хотели убить вместе с ней, но все же потом решили оставить и посмотреть, что же из меня получится. Я не обладаю всеми знаниями, которые есть у истинных Древних. Я же ублюдок, полукровка. Но, тем не менее, я достиг приличных высот, я имею эмоции, но умею виртуозно контролировать их. Я хорошо знаю людей, и они мне интересны. Действительно, интересны. Поэтому меня и приставили телохранителем Надежды. Я опасаюсь за вашу семью и испытываю к вам искренние симпатии. Вокруг вас затеваются опасные игры. А я не хотел бы, чтобы Надежда пострадала. И не потому, что я мечтаю вернуться на чужую мне планету, где, скорее всего, я буду изгоем, а потому что я умею любить.