Ага, размечталась!
– У крестьянских коней холки хомутами стёрты. Такая лошадь тебя сразу скинет. Не по злобе, а от боли. Их никогда не седлают, – пояснил он.
– Ты пешком пойдёшь. Долго будет, – нашла новую причину я.
– Если ты к батюшке торопишься, так я и пробежаться могу. Как малой был, часто так с братьями бегал. Они в сёдлах, а я за стремя держусь.
На лицо Ильи набежала тень. Я сообразила, что неосторожно зацепила неприятную тему его сложных семейных взаимоотношений, и поспешила исправиться.
– Не надо бегать! Просто я упасть боюсь. Смотри, как качаюсь, – я поёрзала в седле и в самом деле едва не упала.
– А ты ножку в стремя, – с готовностью принялся показывать Илья.
Я представила, как на каком-нибудь подскоке вылетаю из седла и волочусь за своенравной конягой, пересчитывая собственным телом все окрестные пеньки и колдобины, и только замотала головой. Ветер, словно подтверждая мои мысли, переступил ногами, и я заскользила вниз. «Фингал мне обеспечен!» – мелькнула заполошная мысль, когда я сообразила, что мою ногу в стремя услужливый женишок уже успел пристроить, и выдернуть её я никак не успеваю.
О! Лучше бы это был фингал! Случилось нечто гораздо худшее, меня подхватили и снова вернули на место.
– Вот сейчас тут по поляне походим, – успокаивающим тоном проговорил Илья. – Ты приноровишься, и всё на добро будет.
– Значит, я убьюсь прямо на этой поляне, только и всего, – мрачно предсказала я.
– Я же рядом, любушка, – улыбнулся этот... этот... этот доверчивый конелюб!
В то же время Ветер косил диким взглядом, едва не прямым текстом сообщая, что ведьму, даже бывшую, да ещё без хозяина он на своей спине терпеть не намерен. Мало ли что ей там, сзади, в голову взбредёт.
– Дай хоть сесть по-человечески, – взмолилась я.
Отказываться «кататься» верхом в одиночестве и дальше показалось мне неудобным. А ну как Илья вообразит, что связался с капризницей, которая учиться не желает в принципе?
– Ноги сотрёшь с непривычки, – покачал головой богатырь. – Давай просто попробуем. Надо будет, и на день-два задержимся тут, пока ты научишься.
«День-два кататься по поляне, постоянно съезжая с проклятого седла?! – мысленно взвыла я. – Дудки! Даже из большой любви к вам, мой рыцарь!»
– Не сотру, – отрезала я и, извернувшись, сползла с седла.
Мое возвращение на твёрдую землю с одинаковым облегчением встретили и я сама, и Ветер. Мы ещё и отступили друг от друга синхронно. Правда, за Ветром стоял Илюшка, не ожидавший от меня такого упрямства. Ему-то и наступило широким копытом на ногу зловредное средство передвижения. Может быть, случайно, а может... Слишком уж довольный вид был у коняги, пока Илюшка, побагровев, громко дышал через нос, явно пытаясь сдержать поток ругательств.
– Я быстро! – прощебетала я и, воспользовавшись отсутствием возражений и подхватив свою сумку, нырнула в кусты.
Джинсы, конечно, стали слегка свободнее с тех пор как я их носила в том, другом мире. Но тем не менее для верховой езды отлично годились. Всякий новомодный «стрейч» я никогда не признавала, предпочитая старую добрую брезентуху, пусть и облагороженную всякими заклёпками и карманами. Да и седалище у меня было не настолько нежное, как представлялось заботливому богатырю. В военных городках общественным транспортом жителей не баловали. На выбор предлагался либо старый гарнизонный «козёл», давно забывший, что у него некогда было какое-то подобие рессор, либо мотоцикл «Урал», и вовсе о такой роскоши как рессоры не слыхавший. Помножьте это на паршивые дороги, точнее, их отсутствие, и вы поймёте, почему я была столь оптимистична, рассчитывая на выносливость своей пятой точки. В конце концов, скакать галопом никто не собирался.
Надев джинсы, пришлось надевать водолазку. Куда затолкать метр подола от вышитой рубахи, которую носила под сарафаном, я не придумала. Через пару минут я выбралась из кустов во всей красе двадцать первого века.
– Ну как?
Конь и человек проявили солидарность. Они шарахнулись от меня оба. Правда, конь всё же быстрее человека, судя по тому, что Илья коротко взвыл и схватился за ногу.
– Девица в портах? – выдавил он из себя наконец и активно замотал головой.
– Ну что на этот раз? – слегка рассердилась я. – Ноги не сотру. А не нравится, так, может, не будем изобретать вело... седло и поедем как раньше? Хорошо же было.
– Не вольно, – снова мотнул головой богатырь, и я впервые заподозрила, что им руководит вовсе не страстное желание обучить меня верховой езде прямо здесь и сейчас.
– Что «не вольно»? – уточнила я.