— Сюда, — Марьяна выпустила ее руку и преспокойно прошла сквозь стену; а вот Тайке пришлось попотеть, чтобы открыть дверь: та вконец рассохлась.
Она ожидала увидеть что угодно, но только не это: на полу на ватном одеяле сидел белоснежный толстолапый щенок. Здоровенный — лишь немногим меньше взрослой овчарки. Почуяв гостей, он перестал скулить, завилял хвостом и запрыгал.
— Фу! — Коловерша взмыл в воздух, а щенок, заметив его, зашелся заливистым лаем.
Марьяна ахнула:
— Ути маленький, впервые гавкнул.
Тайка только сейчас заметила, что на спине у щенка трепещут маленькие крылышки. Такую махину им, конечно, не поднять… но, может, они еще вырастут?
— И давно у вас это чудо? — Она погладила щенка между ушей.
— На той неделе народился, а смотри ж, не слепой. Вот что значит кровь симаргла!
— Симаргл? Но откуда?!
По бабкиным записям Тайка знала, что крылатые псы-защитники водятся только в дивьем царстве и выбирают одного хозяина на всю жизнь. Очень умные создания. Ну, когда вырастут…
Щенок обслюнявил Тайкин кроссовок: похоже, у него уже резались зубы.
— Да прятался тут один, из дивьих людей, — ледяной взгляд Марьяны вдруг потеплел. — Ух, и красавчик! Вот за него бы я пошла, не за Сеньку. Жаль, не звал. Уж не ведаю, чего ему тут было надобно, но симаргл с ним пришел. А овчарка местная их почуяла да тоже к нам прибилась. Гнала ее домой — ни в какую.
Так вот, значит, куда делась Джульетта…
Тайка вынула кроссовок из пасти маленького симаргла.
— А где теперь та овчарка?
— Ушла в дивье царство, — вытьянка вздохнула. — За симарглом и его хозяином. Щена вот оставили, байстрюка мелкого… А тот давай выть с тоски! Сенька испужался и сбег, дурачок. Он ведь дивьего гостя проспал: бражки накушался, пьянь.
— М-да… Ну и что с тобой делать?
Тайка присела на корточки. Крылатый щенок поставил лапу ей на колено и лизнул в нос.
— Значит, Джуля не вернется? — Аленка сдерживалась, как могла, но слезы сами покатились из глаз. — Выходит, это она меня бросила?
— Не бросила, — Тайка протянула ей платок. — Жениха себе нашла.
— А им вместе хорошо? Он не будет мою Джулю обижать?
Пришлось заверить, что точно не будет: только тогда Аленка кивнула и вытерла слезы.
— Тогда ладно. Бросать друзей нельзя, но и удерживать их против воли тоже плохо.
Тут ее взгляд упал на маленького симаргла.
— Ой! А кто это?
— Ты его видишь? — ахнула Тайка.
— Какой хорошенький! А можно погладить?
Щенок сам подлез под ее ладонь и тявкнул.
— На маленькую Джульку похож, — девочка улыбнулась. — Такой же смешной.
Симаргл приподнял одно ухо, посмотрел на Тайку, на Аленку, будто выбирая между ними, а потом прижался к Аленкиной ноге и снова тявкнул.
Говорить он еще не умел — даже по-собачьи, — но Тайка поняла без слов:
— Это Джулькин сын, и он выбрал тебя своей хозяйкой. Ух и повезло тебе, Аленушка.
— Правда? — Девочка взвизгнула и обняла щенка за шею, а тот принялся вылизывать ей лицо. — Значит, Джуля не просто ушла, а оставила вместо себя… как же его назвать? Может, Пушок?
— Нет, только не это! — Коловерша едва не свалился с Тайкиного плеча.
— Или лучше Снежок?
— Да-да, прекрасное имя!
К счастью, Аленка по-прежнему не слышала коловершу.
Тайка легонько стукнула Пушка по макушке, чтобы тот успокоился, а затем снова обратилась к девочке:
— Это необычный пес. Твоя мама не увидит его, пока он не научится прятать крылья. Он сможет говорить, а потом и читать твои мысли, будет защищать тебя от всего на свете, отгонять болезни и ночные страхи. Но если ты предашь его, он не проживет и дня.
— Я никому его не отдам. И буду заботиться, — Аленка запустила пальцы в густую белую шерсть. — Мы подружимся. Честно-пречестно!
Она что-то шепнула щенку на ухо, и тот вдруг исчез. Лишь собачьи следы, появляющиеся на земле рядом с Аленкой, указывали, что симаргл все еще здесь. Кажется, эти двое и впрямь нашли друг друга.
— Снежок! — крикнул коловерша им вслед. — И чтобы никаких Пушков мне тут.
— Вот ведь эгоист, — Тайка рассмеялась.
— Звиняй, хозяйка, — Никифор снял картуз. — Кто ж знал, что Сеня — тот еще фрукт. Ох, прав был Пушок…
— Бражку варили? — Тайка принюхалась.
— Ага, — потупился Никифор.
— Пили?
— Ну, по чуть-чуть… Просыпаюсь, а Сенька сбег и серебряные ложки прихватил, гад.
«И поделом», — хотела сказать Тайка, но вместо этого улыбнулась: