Я говорила, что мой конь бежит с ветром вровень. Теперь он сам был ветром. Магия сделала свое черное дело — не разбирая дороги, огромными прыжками, зажмурив от страха глаза, мой конь несся к своей любимой хозяйке.
39
Зухра все-таки свалилась. Если она надеялась, что я буду с нетерпением ждать ее фигуристое тело внизу с распростертыми объятиями и мягкой посадкой, она здорово просчиталась. В результате ушибла руку, хотя упала на ноги. А вот Елена показала себя с лучшей стороны. Похоже, юная царевна в детстве любила лазить по деревьям. Ее не смущала ни изрядная высота, но смола на стволе, ни отсутствие веток для опоры. Спрыгнула она тоже красиво и грациозно.
— Отлично, — я оглядела свою женскую команду. — Мы внизу и тем самым выполнили первую часть плана. Теперь пошли.
— А куда? — вопрос был интересный. Я огляделась. — Мы что, попали в гости к великанам?
Зал под нами был не только с высокими стенами, но и с очень широким полом. Куда ни кинь взглядом — сплошь ковры, шкуры каких-то исполинских животных и ни одного окна. В какую сторону здесь дверь?
— Может, там? — похоже, последнюю мысль я высказала вслух, и Елена решила ответить.
— Обоснуй?
— Ну, в той стороне светлее…
Действительно, три стены зала терялись в полумраке, так что даже не было видно, были ли они, эти стены, вовсе. А вот западная сторона оказалась не в пример светлее. Возможно, там окно. А может, камин… Но выбирая, идти хотелось именно туда.
Мы не успели пересечь зал. Вернее, мы не успели даже дойти до точки, от которой можно было бы видеть, где этот самый зал заканчивается. Передо мной вырос столб. Самый настоящий, очень толстый, в три мои обхвата. Гладкий, с железной окольцовкой внизу, он поддерживал горизонтальную деревянную плоскость. А немного слева, метрах в десяти, стоял еще один столб.
— Что это? — с любопытством спросила Елена, осторожно касаясь пальчиком железного кольца.
— Ты не поверишь… — изумленно выдохнула я. — Это стол! Вернее, маленький такой, журнальный столик…
— Ну, не знаю… — с сомнением протянула Елена. — Похоже на очень примитивную беседку.
— Четыре ножки и столешница, — упрямо возразила я.
— Четыре столба и крыша, — в такт мне повторила царевна.
— Кажется, вы обе ошибаетесь, — неожиданно вступила в диалог Зухра. — Это стул.
— Чего вдруг? — не поняли мы.
— Вон на него садяться.
Господи, мама дорогая! Какая здоровенная задниц…задняя часть кого-то… По-моему, я слегка ошиблась с масштабом. Мы точно не у великанов. Самый большой вид этого семейства обитает в горах. Взрослому великану среднего роста мужчина доходит до колена. Возможно, чуть ниже. Но мы были размером с мизинец этого… довольно пожилого дедушки, судя по кряхтению и усталому старческому голосу:
— Ну что, красавицы, все-таки смогли сбежать? Зачем же было мне дырку в потолке долбить?
Мы дружно бросились под стул и компактно уместились за ножкой.
— Какой большой великан! — ахнула Елена. — Не думала, что они такие бывают…
— Таких и не бывает! — тихо ответила я. — Это не великан. Это чародей!
— То есть ты хочешь сказать…
— Боюсь, нас заколдовали, — девушки испуганно вжали головы в плечи, а для меня вдруг стали понятны многие вещи. Теперь было совершенно ясно, что комната, в которой нас держали, создавалась специально под наш новый размер. Двери заколдовали от любого колдовского воздействия, впрочем, это обязательное условие магического замка. А вот на стены и пол наложить чары не догадались. К тому же, сами стены были гораздо тоньше обычных, а потому пробить их было, не в пример, легче. Да и сила… Я пошевелила пальцами и между ними мелькнула молния. Сила осталась прежняя. Вдруг оказавшись скованной в маленькой оболочке, она, как сжатая пружина, ждала момента вырваться на свободу. Я произнесла простенькое заклинание ускорения. Выпало пол стены. Надо было еще тогда догадаться… Но нет, не догадалась. Применив свою родовую магию, я в результате могла получить целую рощу, а не единственную вековую сосну, правда, в ужатом масштабе… Хорошо, что на моем месте не было Луаллин. Иначе на карте этого государства появилось бы еще одно озеро, а может и море… Меж тем старик продолжал певучим голосом убеждать нас вернуться:
— В вашей комнатке есть вкусные блюда, теплая постель, одежда, благовония, масла заграничные…
— Приятный дедушка, — ехидно процедила царевна.
— Возвращаемся? — не поняла сарказма Зухра, за что тут же схлопотала подзатыльник.
— Только попробуй! Нечего верить всяким колдунишкам! Вейла, куда дальше идти?
Я посмотрела на девушек и помимо воли усмехнулась. До чего же они разные. Одна воюет, другая страдает; одна противоречит, другая подчиняется; одна дерется, другая терпит… Вот что значит — воспитание. Русская царевна, как любая русская женщина, войдет в горящую избу, остановит на скаку дикую лошадь и отлупит скалкой пьяницу-мужа. Зухра же скорее сгорит в этой самой избе, чем догадается подергать за ручку двери. С одной интересно, с другой надежно.
— Вейла?
— А? Прости, задумалась.
— Куда идти?
А черт его знает, куда тут идти. Стул может стоять где угодно в бесконечной комнате. А в доме может быть сколько угодно таких же комнат.
— В какую сторону, я не знаю. Но от него, — я ткнула пальцем в небо, а вернее, в сидение стула, под которым мы схоронились, — надо быть подальше.
Девушки с минуту помолчали, подумали, переглянулись и разом шагнули в темноту. Правильно, на свет идти было нельзя — заметят. А так мы дойдем до стены, и не спеша, вдоль нее, доберемся к дверям.
Хорошо бы это у нас получилось, да видно, не судьба. Раздался хлопок, и комната вдруг озарилась ярким светом. От неожиданности я присела. Девушки яростно моргали, озираясь и ничего не понимая.
— А вот и ты, сладенькая, — меня подняли за шкирки двумя пальцами и поднесли к глазам. Потом повернули, осмотрели со всех сторон, а мне неожиданно пришла мысль, что где-то я эти седины уже видела. Только вспомнить не могу, да и лицо старика с моего нынешнего роста как-то по-другому выглядит. Не знаю, о чем вдруг подумал наш похититель преклонного возраста, но он протянул палец другой руки и попытался меня пощекотать. Я испугалась и, не задумываясь, выпустила в его сторону поток силы. Бакенбарды у старика стали дыбом. Он несколько раз осоловело моргнул, но не упал. Зато его взгляд, когда он, наконец, снова сфокусировался на мне, уже не предвещал ничего хорошего.
— Черт, — пискнула я и… опять заснула.
40
Сивка остановился. Кощей и Луаллин свалились с его спины по разные стороны. Змий, тихо застонав, сполз следом. Почти три дня они скакали верхом на заколдованной лошади. Без остановок, без сна, без еды и питья. Ноги не затекли, казалось, они просто отвалились где-то по дороге. Конь мелко задрожал, упал на траву, положил морду перед собой, высунул язык и захрапел.
Змий лежал с открытыми глазами и пытался собрать воедино растрясенные мысли. Почему-то в голову не приходило ничего толкового. Ни что делать дальше, ни почему Сивка привез их к маленькому терему на поляне в лесу, ни как скоро они смогут приступить к поискам Вейлы по причине полного отсутствия признаков жизни со стороны ее сестры и друга. Зато он, как наяву, видел маленькую девочку, игравшую в саду. За этим ребенком он наблюдал двадцать четыре года. Каждую весну он приезжал ее навестить, смотрел, как она растет, слушал ее смех и со временем научился ее любить. Сначала совсем малышку, потом подростка с его маленькими, но жизненно важными проблемами, затем юною леди, стройную, красивую и уже такую родную. Она не знала о нем, не думала о нем, не понимала, что это он ветром укутывал ее плечи холодным вечером или остужал душу в жаркий полдень. Он так и не показался ей, хотя имел тысячи возможностей. И Змий сейчас по-настоящему жалел об этом. Он не привык думать, что могло бы случиться, если бы он поступил иначе. Смог бы он ей помочь, ушла бы она тогда, потерял бы он столько лет… Вейла, его Вейла… Как все глупо получилось…