Елисей еще пару раз качнул лодку, а потом, выбрав положение "лежа" облокотился спиной об свою лошадку, да и задремал. Его оглушительный храп оповестил всех ближайших разбойников о нашем приближении. Но, как ни странно, напали на нас на берегу.
13
Змий подвел трирему к берегу, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Я осторожно вывела под уздцы пошатывающегося Сивку, уложила его под деревом и огляделась. Мы остановились на ночлег на маленькой поляне, со всех сторон окруженной высокими деревьями вперемешку с густым кустарником.
Колдун углубился в лес, и пока я подлечивала своего коня, лежащего вверх ногами на зеленой траве, вернулся с охапкой сушняка. В центре поляны он рукой выжег небольшую площадь, обложил ее камнями с берега и принялся строить кострище.
Елисей внимательно наблюдал сначала за мной, потом за Змием, что несколько раздражало. Если бы он еще и комментировать начал, я бы нашла повод отправить его погулять на другую сторону поляны, но, как назло, он молчал. Колдун щелкнул пальцами, костер весело запылал и тут нашему царевичу, видимо, захотелось в кустики. Да так неожиданно сильно, что он выпучил глаза, схватился за причинное место и опрометью бросился в густые заросли. Я удивленно посмотрела ему вслед, перевела взгляд на колдуна, понимающе хмыкнула и продолжила лечить постанывающего Сивку.
Наше счастье длилось недолго. Елисей вышел из кустов чем-то дико довольный, и с превосходством посмотрел на нас:
— Я нам ужин нашел!
Мы со Змием еще раз подозрительно переглянулись и пожали плечами. Не дождавшись заслуженных аплодисментов, царевич фыркнул, подхватил казанок и скрылся в тех же кустах.
— Он не догадался помыть руки? — как будто сам у себя спросил Змий, и я поняла, что сегодня лягу спать голодной.
Через десять минут Елисей вышел из зарослей весь в листочках и с паутиной на ухе. В руках он нес казанок, доверху наполненный ярко красными ягодами.
— Вот! — гордо протянул он мне. — Или ты скажешь, что не будешь их есть?
Я взяла казанок, присмотрелась, подозрительно принюхалась и повернулась к добытчику:
— Я думаю, никто из нас не будет это есть. Ты принес одну из разновидностей волчьей ягоды. Они ядовиты.
Змий подошел к нам, заглянул в казанок и пристально посмотрел на Елисея:
— Ты отсюда ел?
— Нет, — беспечно улыбнулся царевич, отошел к костру, протянул к нему руки и уже потом добавил:
— Только с куста!
Схватившись за голову, я кинулась в те заросли, которые Елисей выбрал себе туалетом и кухней одновременно.
— Он полкуста обглодал, — обреченным шепотом сказала я Змию, когда вернулась. Мы разом обернулись к царевичу.
— Елисеюшка, — позвала я его, как смертельно больного родственника. — Тебе бы прилечь, а?
— А что? — идея мальчику понравилась. — Я уже покушал, теперь можно и подремать. — Он покрутился возле костра, выбрал наиболее удобное, с его точки зрения, место, улегся и тут же захрапел.
Мы со Змием переглянулись:
— Когда должны подействовать ягоды?
— Сейчас, — пожала я плечами. Мы с колдуном тихонько приблизились к царевичу и принялись ждать. Минут через десять Змий не выдержал:
— Ягоды ядовитые?
— Очень, — ответила я, и мы еще минут десять подождали.
— Ты уверена?
— Абсолютно, — еще десять минут.
— Он спит, — колдун сел на корточки и внимательно посмотрел Елисею в лицо. — И, по-моему, ничего ему не грозит.
— Не понимаю, — я присела рядом. — Эти ягоды я даже в зельях использовать не люблю. Слишком эффект неясен. А мальчику хотя бы что.
— Предлагаю и нам отдохнуть.
— А если он во сне… того? Наследник престола, все-таки…
Колдун пожал плечами:
— Может, он не с того куста ел?
Я скептически хмыкнула. Как же, не с того. Там кроме волчьих ягод только беладонна растет, но если бы царевич ее схрумкал, к нам бы он уже не вернулся.
— Ладно, — махнул рукой колдун, поднимаясь. — Я на него маяк повешу. Станет ему ночью плохо, маяк меня поднимет. А уж я, будь уверена, разбужу тебя.
— Договорились, — я встала с колен и отошла к Сивке. Мой конь спал, пожалуй, так же глубоко, как и Елисей, разве что гораздо тише. Я положила голову ему на плечо, накрылась плащом и мгновенно уснула.
Среди ночи меня действительно разбудили. Я открыла глаза, прямо над головой висел полумесяц старой луны. А в нос были направлены штук пять ржавых алебард. Внимательно оглядев полупьяных разбойников, улыбающихся мне кривозубыми ртами, и еще с десяток гуляющих по поляне их товарищей, я устало зевнула, и махнула рукой в сторону колдуна: