Передо мной лицом вниз лежал светловолосый мальчик — конюх. Кажется, ошиблась. И это последнее, что пришло в голову, прежде чем мне в лицо швырнули какой-то пылью.
23
Очнулась я ближе к обеду. Солнечные лучики щекотали нос, ползали по лбу и припекали макушку. Но все равно, было приятно. Мне вообще нравиться, когда тепло. Терпеть не могу зиму. Пусть говорят, что снег — это здорово. Когда на тебя со всех сторон бросаются маленькие комочки заледеневшей воды, а промозглый ветер прошибает до костей… О, да! Незабываемые ощущения. Кому-то нравится лед? Я могла только мечтать о том, чтобы без падения преодолеть хотя бы лужу! То ли равновесие держать — не мой конек, то ли просто не везло в жизни, но еще ни одной зимы я не пережила без травмы. Обычно они не слишком серьезные, но все равно неприятные.
А сейчас мне было тепло и хорошо. Жизнь казалась удивительной, а голова совсем не болела. Я здорово выспалась, отдохнула и была готова к новым подвигам. Где тут страшный колдун? Подать мне его! Уж я ему покажу кузькину мать! Что-то крови больно хочется…
Я попыталась потянуться, с удовольствием представляя, как дед Михей будет молить моей пощады, и чуть не рухнула с лошади.
— Мамочка дорогая! — завопила я, срываясь на визг.
— Горазда же ты дрыхнуть, хозяйка, — повернул улыбчивую морду Сивка. Сердце бешено колотилось. Не то, чтобы я никогда не целовала землю при "общении" с лошадью. Но после такого волшебного сна пробуждение было слишком… неожиданным.
За спиной сидел Змий, вольготно обнимая меня за талию. Вокруг же, сколько глаз хватало, раскинулась степь…
— Бесконечные земли, — догнал нас Елисей. — К вечеру будем у замка Кощея.
Я смотрела на него и в голове рождалась только одна паническая мысль — сколько же я спала?! Хотя лучше было сформулировать ее иначе — сколько всего я умудрилась проспать?
— Где Михейл? — тихо спросила я, неосознанно назвав его по примеру Варвары.
— Там остался, — безразлично пожал плечами царевич. — Мы дом не разбирали.
— Какой дом?!
Змий с невозмутимым лицом, не отрываясь, смотрел в одну точку на горизонте, на всякий случай прижав меня к своей груди. Елисей уткнулся взлядом в гриву лошадки и делал вид, что вопрос не услышал. Рождались нехорошие подозрения:
— Деревня еще существует?
— Конечно! — одновременно и как-то слишком уверенно ответили мужчины. Я попыталась обернуться и посмотреть в "честные" глаза, но меня сжали так, что вздохнуть стало проблемой.
— Давай-те ка устроим привал, — предложила я медовым голосом, запуская острые коготки в Змиево бедро. Кожаные штаны противно скрипнули, за спиной охнули, но намек на неизбежность исповеди поняли правильно. Любопытство просто сжигало меня изнутри. То, что мы выехали за пределы деревушки, несомненно, было хорошим знаком. Но мне бы очень хотелось узнать наверняка, как именно нам это удалось. Нет, я не жаловалась, не поймите превратно. Просто не хочется потом всю жизнь убегать от разгневанного призрака бывшей колдуньи.
— Так ведь солнце еще только встало, — сбивчиво затараторил Елисей, не замечая нашей со Змием возни. — И не жарко совсем!
— …и кушать не хочется, — поддакнула я.
— Кушать? — Царевич спрыгнул на землю и выжидающе уставился на меня. Змий прикрыл глаза и, судя по всему, сосчитал до десяти. Его это успокаивало…
Мы спешились, уселись под деревом и я на скорую руку слепила бутербродов с сыром для нас с колдуном. Елисею же просто отдала оставшиеся пол буханки хлеба и треть головки кисло-молочного продукта. Все равно он бутерброды ест быстрее, чем я успеваю их готовить.
— Итак? — подтолкнула я. Змий вздохнул, и начал:
— Вкратце все выглядело следующим образом. Когда ты ушла, я вернулся в дом, стащил Елисея с постели, взвалил его на свою лошадь и отправил к воротам. Царевич спал без задних ног. Разбудить я его не смог, даже когда пару раз нечаянно уронил, — слово "нечаянно" Змий особенно выделил, а Елисей потер бок и задумался. — Его белая лошадка нипочем не хотела вести на себе тело хозяина, а потому я просто привязал ее к луке своего коня. Седая была невозмутима как всегда…
— Кто-кто? — не поняла я.
— Моя кобыла.
— Странное имя для абсолютно черной лошади…
— Ну, это она сейчас черная. А может быть и белой, и рыжей, и даже фиолетовой в крапинку. Когда я ее впервые увидел, была как раз серая, словно седая. Вот и имя придумал.
Я посмотрела на спокойно идущую рядом лошадь. Длинноногая красавица сверкала на солнце как огненная вода в фонтане возле моего дома, тогда, в детстве. Лоснящаяся шерстка, водопад шелковых волос гривы и хвоста… Да, вкус у нее однозначно был. Природа дала ей шанс творить себя по собственному желанию, и я искренне восхищаюсь таким истинно-женским подходом к делу.