— Какой горячий, такой голодный, — шептала сладким голосом потаскуха, прижимаясь ко мне еще теснее —…нетерпеливый… господин, а-ах…
Резко развернул ее к себе спиной толкнул к стене так что она на миг прильнула к ней грудью, чуть повернула голову, улыбнулась призывно и дурманно. Стянул с себя ткань маски, опустив руки на ее бедра — и ненужно было говорить — как подавальщица, призывно прогнулась в пояснице, потершись ягодицами о мой пах, поднимая во мне зверскую волну вожделения. Кровь толчками хлынула по телу вниз к бедрам. Как бы хотел я видеть на месте этой шлюхи Грез, ласкать ее губами, гладить кожу… От одной мысли об этом голову туманом наполняло, судорогой невыносимой скользило по мышцам, заставляя рычать в нетерпении. Скомкав платье в кулаки оголяя бедра распутницы, склонился давя ее своим телом, втягивая в себя запах хмеля исходивший от ее волос. Совсем не то что я хотел, дешевое быстрое удовольствие, но похоть бурлила в крови необратимо. Служанка продолжала вжиматься, тереться о стесненную тканью штанов плоть. Она завела руку за свою спину: быстрые умелые пальцы ловко развязала шнуровку, и горячая ладонь коснулась твердости. Девушка хотела повернуться, но я не позволил, сжав ее шею. И одного желал избавиться от безумной агонии, выедающего меня изнутри. Горячие, несдержанные поцелуи. Мимолетный взгляд, водопад волнистых волос, спадающих к пояснице. Смежил веки, выкидывая ее из головы прочь, убивая на корню любые позывы, продолжая жестко сжимать горло шлюхи одной рукой, свободной — истязать грудь одновременно получая удовольствия от рваных движений сжатой женской руки. Настойчиво, как удары сердца, вторгалась другая. Ласки распутницы стали вдруг омерзительными, не могли заставить меня выкинуть из головы ни зеленые глаза, ни сочные жаркие губы. Только делали хуже. Распаляли вожделение, острую жажду оказаться в тесноте ее тела, тела Грез. Неужели не увижу ее никогда? Эта мысль как удар под дых. Неужели в моем замке не будет пленительной пусть и лживой горианки? Снова предстал образ Грез. Только на этот раз я видел вовсе не насмешку в ее глазах, а испуг. Явственно ощутил, как она вжимается в мое тело и ищет опору. Желание защитить ее, спрятать, не отдавать, пронеслось ураганом в груди, сжимая горло так, что пропустил вдох. Служанка застонала, вторя своим движениям, причиняя короткими рывками руки едва ли не боль. Я с рычанием стиснул ее запястье, вынуждая разжать пальцы, отводя руку выпустил ее и отступил на шаг. Меня штормило, как после лихорадки. Грохот крови в висках, болезненная дрожь разнеслась по телу волной. Только сейчас понял где я и что намеревался сделать.
Шум из зала приглушал тяжелый занавес, что закрывал нас от посторонних глаз.
— Что-то не так господин? — неровным голосом, приходя в себя от моего натиска, взволновалась подавальщица, поправляя сбившееся платье, пряча грудь. Сцепив зубы, я одернул одежду, и отступил, откидывая рывком занавес.
— Господин! — позвала было девка, но не посмела идти за мной.
Я вылетел к лестнице, но вниз не стал спускаться. Проще прыгнуть с обрыва в пропасть, лишь бы избавиться от мути, что душила меня. Лучше быть одному… Тряхнув головой. Кажется, с крепким мне нужно завязывать, только еще хуже делалось. Поймал себя на том, что едва ли, не срываясь на бег ступал быстрым широким шагом прочь ото всех. Остановился резко. А следом опустил голову и засмеялся, вздрагивая плечами, сначала себе под нос, а потом во все горло безудержно захохотал. Я точно рехнулся, позволив этой проклятой торговке управлять собой. Смех резко оборвался, и на его место, хлынул незнающий краев, гнев. Сжал кулаки до хруста. Кажется, там внизу затевалась драка — единственный способ выбить из себя всю дурь.