Адвокат что-то сказал одному из сопровождающих. Тот согнулся, вытащил безвольное тело Кармен, положил себе на плечо и понес к нам.
— Слушай, мужик, — прошипела я сквозь зубы, еле сдерживаясь. — Если с ней хоть что-нибудь случится, первым ответишь ты.
Бранн молнией метнулся к бодибилдеру, забрал у него девушку, и первым делом коснулся шеи. Потом кивнул, подтверждая, что она жива. Ребята погрузились в автомобили и уехали. А я осталась одна рядом с предателями человеческой расы. Ну, что ж. Всегда есть другая сторона у каждого события. Надо только её найти.
Зарисовка 23. Окончание эпизода с вампирами. Временное, конечно.
Я смотрела, как уезжают ребята, надеялась, что с Кармен все в порядке, размышляла. Благо, адвокат перелистывал свои бумажки, не требуя немедленного усаживания в транспортное средство. Почему вчера, в театре, меня понесло в гости к Лидии? Ответ может быть только один. Кто-то очень сильный поиграл во время спектакля с мозгом. Мы же полностью прониклись пьесой, забыли о реальности, расслабились, наслаждаясь мастерской игрой актеров. Легкий импульс, и я, как овечка, топаю на заклание. Только агрессивное поведение рыжего вынудило меня поднять щиты и начать действовать. Вот почему так тяжело было уходить из гримерной, шла через силу, преодолевая чужое притяжение.
Один из культуристов открыл заднюю дверцу и молча ждал, пока моя светлость изволит устраиваться на сиденье. Адвокат сел с другой стороны, снова открывая блокнот и папку с бумагами. У самого полный кейс документов, а мне даже сумку не разрешили взять! Видимо, предполагается, что я должна молча трястись от страха, переживая за свою жизнь.
— Что такое важное ты читаешь? — Не реагирует. Ладно, попробую иначе. Из принципа буду надоедать, пока не разозлится.
— О, вот эти листики мне знакомы, ну-ка, дай сюда, посмотрю. — Отдал без звука. Странно. Так, поглядим, что здесь есть любопытного. Акт передачи недвижимости и вкладов, принадлежащих начальнику порта. Ничего себе наш гражданин наработал денежек за пять лет пребывания в должности. Читается, как детектив. Коррупция погубила не одну страну, нашу в том числе. Вот и наглядный пример, как это происходило. Кому же, в результате, повезло заиметь для себя эти богатства? Должно быть на последней страничке.
— Отдай, — адвокат отнял такие интересные листики и спрятал в папку, под замок. — Незачем тебе знать, на кого переписал свое имущество этот тип.
— Почему?
— Потому что свою роль документы выполнили. Ты за дорогой не следила, пока читала. И мешок не понадобилось на голову надевать. Вдруг Хозяину захочется тебя отпустить. Не сможешь никому рассказать, где была. — Посмотрела вперед через лобовое стекло. Вроде умный дядя. Как я могу не узнать знакомые скалы? С другой стороны, пусть так думает, если хочет.
Водитель остановил машину возле кованых ворот, покрытых черной краской. Даже не присматриваясь, на створках можно было разглядеть стилизованные изображения вытянутых в длину лиц с открытыми ртами, взывающими о помощи. Я тут же решила, что художник, создавший эскиз для изготовления этих чудовищных картин, явно имеет больную психику или извращенное восприятие действительности. С другой стороны, а чего ожидать от вампиров? Заказчики-то они. Адвокат нажал кнопку звонка на столбе, сложенном из кирпичей, выкрашенных под цвет ворот, и совершенно незаметную для того, кто не знает, что она там есть. Раздался скрип, и над стенкой поднялась видеокамера на автоматической ножке, передавая кадры с посетителями. Через пару минут ворота, скрипя и покряхтывая, как живые, раскрылись ровно настолько, чтобы в щель поместилось моё тельце, получившее от ближайшего громилы любезное приглашение открытой ладонью в спину. Стоило мне оказаться по другую сторону забора, как тяжеленные изделия кузнеца-шизофреника захлопнулись с громким стуком. Компания, сопровождавшая меня, без единого звука загрузилась в Мерседес и свалила в обратном направлении. Даже ручкой не помахали. Я вернулась к воротам, попыталась открыть, изо всех сил расшатывая и толкая. Железные монстры даже не пошевелились. Зря, конечно, но во всех фильмах ужасов героини поступают именно так, и у них получается. Вообще, сегодня прослеживается нехорошая тенденция. Меня привозят, оставляют одну, уезжают. Печально взирая на идеально гладкий трехметровый забор с колючей проволокой по периметру, я крутила браслет сначала против часовой стрелки. Потом по часовой стрелке. Потом разозлилась и вертела уже во все стороны. Потом плюнула на это безнадежное дело и стала осматривать достопримечательности. Буквально сразу же, за моей спиной, обнаружился тип с характерной наружностью классического дворецкого. Незаметно подкрался. Костюм-тройка мрачно-серого цвета, начищенные туфли, галстук-бабочка и внимательный взгляд карих глаз вкупе с чисто выбритым черепом произвели на меня неизгладимое впечатление. Я даже приподнялась на носочках и погладила череп ладонью. Гладенький. Лицо мужчины никак не выразило его отношение к моему поступку.
— Как зовут? — Воспользовалась шаблонной фразой. Просто ничего больше в голову не пришло.
— Честертон, дворецкий. Прошу пройти в дом, на улице к вечеру становится неуютно. Сегодня весь день ветер с севера. — Он повернулся ко мне спиной и пошел по направлению к замку. Пожав плечами, двинулась следом, попутно рассматривая здание. Никакой старины, постройка свежая. Видимо, строитель этого кошмара взял за образец готическое здание из кинофильма про семейство Адамсов. Вытянутые, с заостренными крышами, башни по углам дома. Узкие стрельчатые окна с витражами. Все вместе гармонично усиливает величественный облик устрашающего дамское воображение строения, а лучи уходящего за горизонт солнца, падая на облицованные багровым гранитом стены, создают иллюзию камня, политого кровью. Растительности на территории, огороженной с таким тщанием, нет вообще. Только колючки какие-то возле забора. Я обошла замок ужасов вокруг и убедилась в том, что он построен на скале, обрывающейся прямо в море. Забор со стороны обрыва отсутствует, но сбежать, не имея навыков альпиниста, у меня не получится. Дворецкий невозмутимо стоял в ожидании, придерживая входную дверь открытой. Пришлось сделать вид, что я просто осматривалась, даже где-то любовалась пейзажем, и все-таки войти в логово врага, ощущая себя героиней одного из готических романов Анны Рэдклиф. Не хватает привидения и демонически прекрасного хозяина замка. Скрип закрывающейся двери, а потом щелчок замка, напугали почти до смерти. Образно выражаясь. Честертон кашлянул, а, когда я посмотрела на него, показал рукой направление, чуть склонив голову:
— Вам предоставлена зеленая комната, мисс. Ужин будет накрыт в девять вечера. Пожалуйста, не опаздывайте, Хозяин любит, чтобы все спускались вовремя.
Только когда захлопнула за собой дверь и задвинула засов (откуда он здесь?), я успокоилась. Даже смогла улыбнуться, вспоминая, как лысый дворецкий, преисполненный чувства собственной важности, с идеально ровной спиной медленно удалялся по коридору. Прижавшись к двери, стала осматривать комнату, разделенную на две зоны. Мрачный темно-зеленый цвет обивки кресел и дивана удачно сочетался со светлыми прозрачными занавесями цвета только распустившихся березовых листьев, настолько легкими, что их влияние совсем не ощущалось. Высокие окна открывали потрясающий воображение вид на море. В отличие от полосатых обоев. Тонкая полоска болотного цвета, потом оливковая широкая полоса. И еле заметный рисунок лиан, нанесенный на эти глупые полосы серебристой краской чуть заметными мазками. На холодном полу, выложенном "очаровательной" плиткой с мутными светло-зелеными разводами, возлежал большой, даже огромный, ковер с геометрическими узорами, ожидаемо, в зеленых тонах. Позитивный такой, пушистый. Можно разуться и походить босиком. Говорят, стресс снимает. В помещении царил промозглый холод, похоже, здесь никто и никогда не топил. Камина нет, батарей водяного отопления тоже. Хорошо, что у меня не отняли куртку. Если попрыгать, глядишь, не замерзну. Справа, в дальнем углу раздался еле слышный скрип. "Шуршавчик!" — подумала я, подкрадываясь, чтобы поймать визитера. В этой половине комнаты стояла обычная двуспальная кровать с покрывалом цвета мятных листьев. Постельное белье, наверняка, тоже какого-нибудь навязчивого оттенка. Вот балдахин над кроватью выделялся своим сиреневым цветом из общей гаммы. Хотя рисунок на ткани, конечно же, был зеленым. Веточки и листики. Старательно переставляя ноги, я заглянула за ширму, скрывающую правый угол. Ага! Какая-то девушка в белой косынке и накрахмаленном белом фартуке развешивала зеленое шелковое платье без рукавов на манекене. Ну, надевать на себя шелк в такой холод я не собираюсь. Пусть даже не надеются. Девушка поставила босоножки на высоком тонком каблуке и ушла в потайной ход, предварительно нажав что-то слева на стене. Она не оглядывалась, поэтому мне удалось проскользнуть вслед за ней, пока закрывалась движущаяся в стене панель. Я немного подождала, чтобы горничная ушла подальше и медленно пошла следом, спускаясь все ниже, если считать от уровня зеленой комнаты. Проход освещался тусклыми светильниками, прикрепленными в шахматном порядке справа и слева к стене чуть выше человеческого роста. Камер наблюдения не было, поэтому я спокойно шла, старательно заглядывая во все попадающиеся ответвления и глазки, проделанные в стенах. В одной нише пришлось задержаться, очень уж любопытная картина предстала перед моими глазами. С моей стороны, в нише было окно, узкое, но прозрачное. А с другой стороны, думаю, это выглядит, как зеркальная часть интерьера. Не хватает только мрачной музыки в стиле Джорджа Харрисона. За стеклом спиной ко мне в кресле сидел неизвестный мужчина. Сумела рассмотреть только черные волосы, собранные в хвост обычной черной резинкой. А вот напротив него, лицом к зеркалу, стоял начальник всей городской полиции. Склонив голову, он что-то говорил, иногда кивая и соглашаясь, а иногда отрицательно качая головой вправо-влево. Жаль, что не умею читать по губам, а подслушать не получается. Неправильный девайс, годится только для подсматривания. Когда я начала настойчиво шарить рукой по стенке в поисках включателя для микрофона, должен же он быть здесь, шеф полиции откланялся и вышел вон. А незнакомый субъект встал, лениво потянулся, потом обернулся к зеркалу и, насмешливо приподняв левую бровь, улыбнулся, обнажая клыки. Я замерла. Тогда он что-то нажал на пульте, и стена с зеркалом беззвучно отошла в сторону.