Если вкратце, то за неучастие во вчерашней драке, а также успехи в стрельбе и магической защите, Эрдан дал ему в качестве поощрения увольнительную. Весь день добродушный солдат изучал Хеленсбург: сходил в местный дендрарий, посетил театр и ярмарку сезонных сладостей. И вот когда он возвращался в казармы, к нему подбежала запыхавшаяся красавица с длинными огненными волосами. Перемежая слова с горестными всхлипами, она сообщила о том, что по просьбе мэра её обожаемая кузина-ведьма подготовила для новоприбывших бесценный подарок.
А именно: большую корзину зелий и притираний. Но вот корзина тяжёлая, а кузина — слабая. И эта самая кузина послала рыжеволосую нимфу попросить о помощи кого-нибудь из солдат. Рихтер, желая выслужиться перед Райвеном, вызвался доставить подарок в казармы, поспешил к дому ведьмы, а она не открывает. Отважный вояка испугался, вдруг случилась беда? Поэтому решил найти лазейку и полез через забор. Что было дальше — уже знаю.
— Ну Сильвия, — прошипела я, до хруста сдавливая в пальцах тоненькую ручку хрустальной чашечки. — Только сунься в мою лавку — прибью. Нашлась мне тут кузина.
— А вот ещё! — Рихард щёлкнул в воздухе пальцами и полез во внутренний карман. — Просила вам передать.
Я развернула сложенный вчетверо клочок бумаги с рваными краями и пробежалась глазами по неровным строчкам:
“Хорош, красавчик? Не благодари! Ставлю сто франков, Зефирчик его уже обожает!”
Это оказалось последней каплей. Я решительно поднялась из-за стола, с грохотом отодвинула стул и рявкнула на Майера:
— За мной!
— Куда? — послушно потрусил за мной солдат.
— Мне тут сто франков задолжали. А ты поможешь их забрать. — Не-не-не, я — честный солдат, а не мордоворот, — тут же дал заднюю Рихтер и для убедительности замотал головой так, что в один момент я за него даже испугалась.
Вдруг ещё сломает шею, а обвинят во всём единственную на весь Хеленсбург ведьму?
— А ты и не должен мордой воротить, — парировала я, будто невзначай преграждая возможные пути отхода, то есть входную дверь. Артефакт всё так же поблёскивал у самого потолка, но веры в него уже не было. — Будешь стоять за моей спиной и сверлить суровым взглядом должницу. Вдруг у неё совесть проснётся?
— А-а, — тут же расслабился Майер, сверкая щёлкой между крупными белыми зубами, — это всегда пожалуйста.
Я деактивировала охранный артефакт, набросила на плечи тёплый платок и приказала сонному Зефирчику:
— Остаёшься за главного. Никого не впускать, ничего втихаря не продавать, снова на год не пропадать. Всё ясно?
Фамильяр демонстративно задрал лапу и принялся сосредоточенно намывать под хвостом.
На улице было довольно прохладно. Свежий ветерок игриво взъерошил волосы, попытался забраться под платок и полетел прочь, задевая самые верхушки жасминовых кустов.
— Красиво тут, — Рихтер огляделся по сторонам, с хрустом разминая плечи. — Милый городишко. И пахнет приятно.
Аромат жасмина смешивался с вечерней свежестью и терпкой зеленью островков подстриженных газонов перед дверями соседних лавок. С дальнего конца улицы до нас долетал умопомрачительный запах мясного пирога тётушки Роуз — единственного блюда, которое она умела готовить в совершенстве.
Сразу же захотелось есть, однако сначала надо было навестить Силь и провести с ней разъяснительную беседу.
Сирена-полукровка жила в десяти минутах ходьбы от мэрии. Шагая по знакомым улочкам, я решила не терять времени и расспросить Майера о генерале Райвене.
Чем больше я знаю о противнике, а я его воспринимала исключительно как неприятеля, тем проще будет с ним сражаться.
Но как бы аккуратно подобраться к этой теме?
Попробую начать издалека.
— Значит, ты в королевской армии уже пять лет? — вкрадчиво спросила у марширующего верзилы.
— Почти, — охотно ответил Рихтер. — Полгодика осталось. Я даже календарик купил, где зачёркиваю дни.
Похлопав ладонями по кителю и брюкам, он выудил небольшую картонку, размером с ладошку, и протянул мне, мол, смотри. На лицевой стороне был изображён карикатурный щенок, державший в одной лапе чашку с дымящимся чаем, а в другой — сдобный рогалик. Вместо улыбки, у животинки был торжествующий оскал, демонстрирующий внушительные клыки, а внизу подпись:
“Приходите к чаю, булочками угощаю”
И мелкими буквами адрес, судя по всему, какой-то хлебной лавки.
— Напоминает о родном доме, — смущённо пояснил солдат, заметив мои подрагивающие от беззвучного смеха плечи. — У меня ещё календарики есть, хотите, подарю? Только они в казарме, но в следующую увольнительную принесу.