Он выудил из кармана колбочку, наполненную прозрачной жидкостью, подозрительно напоминающую обычную воду и тот день, когда мы выпили неподействовавшее зелье.
— Что это? — я отстранилась.
— Оно снимет печать помолвки и поможет освободиться от присутствия Хиноко.
— Хиноко очень мне помогает, я не хочу с ним расставаться.
— Только с ним? — криво улыбнулся господин.
— Не только, — я всмотрелась в его глаза. — Мне не нужно зелье. Меня всё устраивает.
— Всё ли? — улыбка стала теплее.
— Нет! — опять заныла я. — Я хочу уже выйти из этой комнаты скорее!
Глава 101
Лекарь внимательно осмотрел меня, проверив как физическое, так и энергетическое здоровье. Подивившись быстроте, с которой я пополнила свой магический резерв, он согласился, что пациентка выздоровела. Старый лекарь всё повторял и повторял, что никогда прежде не встречал столь быстрого восстановления, а я помалкивала об очередной помощи своей саламандры. И зачем только Коэн хотел избавиться от Хиноко, когда от него одна лишь польза?
Какая разница, как я восстановилась, если мне, наконец, разрешили покинуть покои и выйти, хотя бы, во внутренний сад? Так я рассуждала, наряжаясь в многослойное платье, сочетающее в себе синюю и зелёную вышивку.
В дворцовом саду я встретила приятный, прохладный ветерок, шелест листвы и журчание воды. Высоко в небе покрикивали птицы, а по земле стучали каблучками стайка высокородных дев, окруживших медленно вышагивавшую Дзюн.
Подруга пряталась от палящих солнечных лучей под бумажным зонтиком, который держала обеими руками. Рога девы Хасели украсили лентами и росписью, а волосы заплели в десятки тонких косичек, каскадом опавших на плечи и спину своей хозяйки. Она величаво прогуливалась по саду и позёвывая выслушивала споры о том, какие лучше подавать закуски; какого гостя, куда сажать; где какие цветы расставлять для украшения главного зала.
На некотором расстоянии я наблюдала за тем, как скучала Дзюн, пока подруга не заметила меня. На лице её воцарилась улыбка, и дева быстрым шагом направилась ко мне.
— Ох, Летта, неужели!.. — начала Дзюн, завлекая меня в прогулку вместе с ней и стайкой других дев.
Мы полдня наматывали круги по дворцовому саду. Зато, кажется, Дзюн окончательно решила, что хочет видеть на своей свадьбе, а что — нет. Придумала куда и кого рассаживать и разобралась с прочими мелкими, но важными заботами.
Всё было хорошо, пока одна из дев не спросила, стоит ли отнести список гостей, украшений и угощений матушке Дзюн сейчас или позже? Подруга нахмурилась, и если бы девы вокруг додумались присмотреться к ней, то смогли бы понять, что ничего она со своей матушкой обсуждать не хотела. Но, кажется, это их не сильно волновало. Остановившись и уставившись на беседку, стоящую неподалёку, со вздохом Дзюн сообщила, что можно и прямо сейчас. Я тоже взглянула в сторону беседки и обратила внимание на то, что помимо принца, там сидели две женщины, который что-то с ним обсуждали. Одну я уже знала. Хмурая, надменная. Это была матушка Дзюн. Вторую я видела впервые. Её пшеничного цвета волосы свободными локонами ниспадали с плеч. На худом лице выступали высокие скулы. Тонкие губы плотно сжаты, а широкие, ярко подведённые глаза, имели до невозможности знакомый зелёный цвет.
— Кто это женщина? — наклонилась я и неосознанно схватила подругу за руку.
— Это госпожа Сагамия, — подтвердила мои догадки Дзюн.
— И они с твоей матушкой в дружбе?
— Увы, — и в этом вопросе юная госпожа Хасели оправдала мои ожидания.
— Она тоже? — скривившись, уточнила я.
— Сочувствую.
Едва Дзюн утешающе похлопала меня по плечу, как Рёмине отвлёкся от своих собеседниц и приветственно нам кивнул. Вслед за принцем на нас обратили взгляды и женщины, которые сидели с ним в беседке. Матушка Дзюн и матушка Коэна посмотрели на нас одинаково холодно, будто обе пожелали бы других невест для скорых свадеб. Тихонько шепнув мне, что нам стоит подойти, Дзюн первая шагнула к ним. В приветствие она склонила голову и натянула на лицо широкую, благодушную улыбку.
Рёмине подвинулся, позволив нам сесть вместе. Дзюн, конечно, ближе к нему, а я ближе к выходу из беседки. Предвосхищая вопросы Рёмине представил меня госпоже Сагамие. Он сделал это просто, легко и без пренебрежения. Верно расставил акценты на моём статусе, не позволяя старшей госпоже Хасели его перебить и сказать в мой адрес нечто принижающее.
В другой ситуации я бы поблагодарила Рёмине за участие, но в этой мне стало ясно, что женщины для себя всё давно решили. Их пересекающиеся взгляды не оставляли ни единого сомнения.