Так, в компании Коэна, я дошла до комнат Дзюн. Там он подтянул меня ближе, наклонился и ласково коснулся губами моего виска.
— Увидимся вечером, — шепнул господин, выпуская мою руку.
Ощутив жар на щеках и не сумев сдержать довольную улыбку, я неторопливо открыла дверь и заглянула внутрь.
Мои глаза устремились на Дзюн, которая стояла в ярко-красном, сверкающем платье. Подол расшили драгоценными камнями, а полупрозрачную алую фату, накрывшую замысловатую причëску и лицо, золотыми и серебряными нитями. Её красота ослепляла, словно звезда на небесах, и я не могла сдержать восхищенного вздоха. Из глаз моих быстрыми ручьями заструились слëзы. Дзюн всхлипнула в ответ.
— Не ведите себя, словно дети малые! — дрожащим голосом бросила госпожа Хасели, приказывая слугам подать нам по платку и вырывая один для себя. — Косметика потечëт.
Мы в унисон рассмеялись. Нас не испугал ни полный недовольства взгляд матушки Дзюн, ни её наставления. Она лишь сетовала, как подвела её Райя, променявшая всё своё достоинство на помощь жалкому Мэйру. Я вдруг поняла, что помимо Мэйру и Райи Того Данну помогал и брат Дзюн, и постаралась запомнить это, чтобы позже спросить у Коэна про судьбу юноши.
Сегодня же, я всякий раз напоминала себе об этом, день полностью принадлежал Дзюн. Она всхлипывала по любому поводу, руки её дрожали, а голос звучал необычно тихо, поэтому беспокоить её лишними заботами категорически запрещалось. Бедняжка и без того чуть не потеряла сознание, когда сообщили:
— Пора выходить.
Следом за одним слугой к нам заглянул другой, позвавший меня за собой. Я знала этого мэо, много раз видела его заслуживающим лично императору. Дзюн тоже поняла, кто звал меня, и отпустила, пусть нехотя.
Я думала, что меня вели к Муроми, но вместо этого повстречалась не только с ним. Подле звенящего цепочками в волосах синеглазого мужчины находился Коэн, а за ним следовала его мать. Разодетая в самое дорогое, наверное, из своих платьев, она укоризненно осматривала мой бежевый наряд с пышной юбкой, расшитым алыми птицами корсетом и полупрозрачными рукавами, будто пыталась воззвать к моей совести. И я не ошиблась, услышав замечание-напоминание, что не полагается другим девам в день свадьбы юной Хасели привлекать к себе излишнее внимание.
В тот момент, когда принц и невеста обменялись обетами, моё сердце билось так сильно, что я с трудом дышала.
Когда они по очереди испили из чаши, воздух словно наполнился электричеством, и весь мир замер, погружённый в этот удивительно интимный момент.
Я улыбалась, но ощущала не только радость за Дзюн.
Скоро и мне предстоит оказаться на её месте, окутанной в ярко-алое пышное платье. Только вместо одного жениха меня встретят двое. Они и сейчас находились так близко, что я одновременно ощущала и терпкий запах благовоний, и нежный цитрусовый аромат.
Глава 104
Я боялась, переживала и, хоть побывала на свадьбе Дзюн, понятия не имела, чего ожидать от собственной церемонии.
Между нашими празднованиями прошла неделя. Два дня весь город веселился и отмечал свадьбу своего принца. Пять дней всё государство готовилось праздновать свадьбу своего императора.
— Ты справишься, — утешала меня Дзюн.
А я ничего не отвечала, никак не привыкнув к тому, что глаза-то у неё серые, а не чёрные. Я никак не могла понять, каким образом оба любовника способны подпитываться друг другом одновременно. Что за энергетический взаимообмен такой?
— Я буду рядом, — подбадривала подруга, улыбаясь своими серыми глазами.
Мне пошили чудесное алое платье, в которое вплели серебряные нити, подол и рукава которого украсили драгоценными камнями. Под него подобрали не только мягкие, блестящие туфельки, но и полупрозрачные, телесного цвета чулки, и нижнюю юбку, и нижнее платье, и даже шёлковые трусики в тон.
Всю неделю я почти не ела, а Дзюн оберегала меня от встреч с матерью Коэна. Госпожа Сагамия сразу сказала, что на следующий день после свадьбы сына уедет, а ещё добавила, что я поступлю нечестно по отношению к нему, если первенца подарю семье Рюгамине, а не Сагамия. Ото всего этого у меня кружилась голова.