Я сидела, скрестив ноги, из-за чего сорочка задралась, демонстрируя шёлковые трусики. Муроми полулежал справа от меня, а его рука лениво поглаживала моё бедро. Коэн сидел слева и делал вид, что бокал вина интересует его больше просвечивающих сквозь алую ткань ареол затвердевшими сосками.
— Если ты устала, мы можем уйти, чтобы не мешать твоему сну, — хрипло предложил Коэн.
Муроми оказался честнее.
Он коснулся губами моего плеча, подцепил зубами бретельку и стянул её на руку. Довольный осмотрел результат и шепнул мне на ухо:
— Если захочешь, чтобы мы остались, я буду только за.
Смутившись, я не справилась с голосом. Он подскочил, а я закашлялась, так и не произнеся, что не хочу их ухода. Вместо слов я зажмурилась и потянулась руками к мужчинам.
Муроми сжал мою руку, вынуждая взглянуть на него.
Свеча, с которой игрался ветер, громко потрескивала, нарушая тишину.
Мы с Муроми смотрели друг на друга, словно вглядываясь в самые глубины души. Его прикосновения полнились нежностью и лаской, словно утешали после долгого дня.
Коэн мягко погладил мои волосы, и я почувствовала, как стыдливое напряжение медленно покидает тело, уступая место спокойствию и умиротворению. По телу же волнами потекло тепло. С макушки оно медленно опускалось на шею и грудь вместе с быстрыми поцелуями Муроми, расходится по рукам и ногам, с прикосновениями Коэна. Их ласки путали, обдавали жаром и подсказывали, что можно не бояться.
Крепкая, шероховатая мужская рука накрыла мой живот и скользнула ниже, поглаживая и вжимаясь между ног.
Я закрыла глаза и выгнулась навстречу нарастающему жару. Раскрыла пересохший рот и ощутила, как его накрыло горячим дыханием.
Свеча не сдавалась огню. Маленькое пламя её покачивалось в одном лишь ей известном такте. Две тени плясали по стенам, то подступая к свече, то отстраняясь от неё. Они по очереди привлекали к себе пламя, а оно тянулось то к первой, то ко второй.
Так и я тянулась то к одному, то к другому, теряясь в своих ощущениях и желаниях. Муроми сжимал меня грубо, Коэн чуть ласковей. Мы обменивались нежными поцелуями, словно пытаясь выразить друг другу всю нашу любовь и благодарность за то, что повстречались. С каждым мгновением мы всё сильнее сливались в объятиях, всё отчаяннее цеплялись друг за друга.
Муроми потянул на себя, прижимая спиной к обнажённой и горячей груди. Его руки скользнули с боков на маленькие холмики грудей. Пальцы сжали и без того затвердевшие соски, а губы примкнули к шее под самым подбородком.
Я застонала, желая, но не в силах высвободиться или же получить большее. Закусывая губы, чтобы не кричать, услышала, как господин посоветовал себя не сдерживать. Я распахнула глаза и чуть не вскрикнула от смущения. Коэн смотрел. Без стеснения, без зависти и ревности. Лишь вожделение проглядывало в его взгляде, пока господин, стянув с себя одежды, наблюдал за тем, как одними лишь ласками Муроми доводил меня до экстаза.
Я дрожала. Стонала. Скулила. Коэн, совершенно голый, как и все в этой спальне, сел очень близко. Его прерывистое дыхание коснулось моей щеки, а носа достиг усилившийся цитрусовый аромат. Мой взгляд сам собой прошёлся ниже. Я видела загорелую шею, накаченную грудь и впалый живот. Моргнула, но не отвела глаз, усмотрев светлый пушок и напряжённый, подрагивающий член.
Ласково Коэн коснулся моего лица, удерживая его в своих ладонях. Он хитро улыбнулся, заставив меня вернуть взгляд к его лицу. Облизнулся, прищурился и произнёс одно-единственное слово:
— Хочешь?
— Да! — выдохнула я.
Он впился своими губами в мои. Чья-то рука скользнула между моих ног. Умелые пальцы проскользнули внутрь, растягивая и подготавливая. Я заёрзала.
— Тише, — обдал тёплым дыханием мою шею Муроми.
Спину же обдало холодом. Он выпустил меня из своих рук, передав Коэну. Я ощутила холод между ног и протестующе замычала. Кто-то хохотнул. Я обвила руками шею Коэна, а он ухватил меня за бока и на мгновенье приподнял, чтобы опустить на выпирающую твёрдость.
Он двигался так, словно знал, что я только этого и ждала. Не боясь причинить мне боль и понимая, что доставит лишь удовольствие.
Я ощущала каждое его движение, каждое прикосновение. Цеплялась за широкие плечи. Вжималась в его губы, словно говоря, что все мои стоны, каждый мой вздох сейчас для него. Я ощущала, как ритм Коэна нарастал, как напрягались мускулы на его руках, учащалось дыхание в такт всё более яростным движениям. Жар скапливался в моих сосках, стягивал низ моего живота. Напряжение росло, грозясь вспыхнуть, и распространится приятными покалываниями по всему телу.