— Помогай себе рукой, — напомнил господин.
Я так и сделала. Сжала его в руке, двигая её то к себе, то от. Лизнула головку. Закрыла глаза. Дыхание Коэна сбилось. Участилось. Движения моей руки ускорились в ответ.
Господин застонал. Вздрогнул. И мой рот наполнился густой жидкостью с кисловатым привкусом.
Глава 36
С утра я проснулась под сборы господина. Он ходил темнее тучи, словно случилось нечто невообразимое, отвратное, ужасное.
— Проснулась? Отлично. Собирайся, мы уезжаем.
Слишком поздно спрятавшись под одеялом, я поняла, что притворяться спящей поздно. Господин рывком сдёрнул с меня одеяло и скомандовал подъём. Делать нечего, пришлось собираться.
— Мы разве уже уезжаем? Я думала, подольше здесь пробудем, — как бы невзначай поинтересовалась я.
— Пора возвращаться, — ровно произнёс господин.
Сложно было не заметить, что в настроении он пребывал ужасном, но не спросить об этом я просто не могла. Потому подошла поближе, а он отпрянул. Я остановилась. Моргнула. Поглядела на господина. Как ни в чём не бывало он позвал за собой, а сам направился прочь от людской общины.
— Что-то случилось? Никто же не узнал, кто вы такой?
Со вздохом Коэн проговорил, что дело не в этом.
— Всё дело в этих Хасели и Мэйру?
Меня наградили смиряющим взглядом.
— Вчера вы говорили, — я облизнула пересохшие губы, — что вас не устраивает император.
— Не говори о том, чего не знаешь.
— Так дело в них? — приободрилась я и не заметила, что господин остановился.
Я впечаталась в его спину и отскочила на два шага. Покачав головой, господин отверг предположение и ускорил шаг. Я нахмурилась. Если дело не в этом, а нас никто не раскрыл, то что же произошло? Погрузившись в свои мысли, я не заметила, как мы добрались до постоялого двора. Господин молча прошёл в снятую комнату и закрыл за мной дверь.
— Время печати сократилось, — упавшим голосом проговорил он, когда мы точно остались вдвоём.
Я закатала свой рукав и всмотрелась в замысловатую вязь на своей руке, но ничего не поняла.
— Где это сказано? О! А как это произошло?
Господин буравил меня долгим взглядом. Так смотрят на дитя, запихавшее себе в ноздрю камушек. Вроде и возмутительно глупо, но оставлять так нельзя.
— Соберись, Летта, — медленно проговорил господин, держась от меня на расстоянии.
Его зелёные глаза, не утратившие яркости после снятия Слезы феи, внимательно наблюдали за мной.
— О! — выдала я, осознав, что дело в нашей «игре». — Это же хорошо? Теперь печать скорее сойдёт.
— Нет, Капелька, это плохо. Теперь влияние печати усилится. Я не знаю, как это повлияет на тебя, и не уверен, что теперь смогу даже просто общаться с другими женщинами… — его брови сошлись над переносицей. — Надо возвращаться домой. Пора обучать тебя магии.
Я хотела напомнить, что это невозможно, но господин меня прервал. Он уверенно заявил, что раз энергия находит выход, то и вход отыщется. Следовательно, можно приступать к обучению и снять заодно сдерживающие печати.
— Вы и помолвочную снять не сумели, — тихонько хмыкнула я.
Но оказалась услышана.
— Из-за них и не смог. И их снять будет не просто, но мы попробуем.
— Хорошо, — согласилась я и попыталась сменить тему разговора. — А кто такие Мэйру и Хасели?
— Те, с кем тебе общаться не придётся.
— Я слышала, что вы — правая рука императора, и если так…
— Не совсем, — перебил господин. — Летта, я не против императора. Да, они против. Прошу, не лезь, куда не просят. Это не для девиц.
Глава 37
Отгородившись от меня занятым молчанием, господин куда-то пошёл. Я сказала, что повозка в другой стороне, а мне в ответ на это разрешили посидеть в снятой комнате и за компанию не ходить. Так что я пошла. Из вредности. Коэн лишь вздохнул, на моё присутствие. Он всё ещё носил Слезу феи, скрывающую его истинный облик. Потому-то со стороны казалось, что по пыльным городским дорожкам шëл высокий молодой мужчина, в роду которого встречались нелюди, но сам он родился человеком. Я шла сразу за ним. Шаг господина широкий, но не быстрый, так что бежать мне не приходилось. И всё же, на его один, у меня приходилось по два шага.
— Так куда мы?
— Мне надо отправить письмо. Тебе идти не обязательно.
Я обиженно сжала челюсти. Да что случилось? Вчера же господин общался со мной нормально. Танцевали даже… Память подбросила воспоминания ночи, из-за которых меня обдало жаром: в основном шею и уши. Я украдкой взглянула на господина. Хмурый, он замедлил шаг, но на меня не смотрел. Мне казалось, что он станет общительней, но вместо этого господин решил отгородиться. Разве я предложила вчера “поиграть”? Не я сократила время печати и усилила их действие. Кстати, какое оно?