— А что вы здесь делаете, госпожа Мурай? — неожиданно поинтересовался господин Инквизитор.
Подняла голову, окинув его недовольным взглядом из-под ресниц и односложно ответила:
— Живу.
Господин Ламберт нахмурился, не сводя с меня глаз, и задал следующий вопрос:
— Но, вы же говорили, что отправитесь в столицу к вашей бабушке. Так почему же вы вместо этого поселились в доме госпожи Грэхэм?
Я поджала губы, не зная, что ответить и не желая отвечать вообще. Вот бы сейчас молча покинуть кабинет, но сомневаюсь, что мне позволят это сделать.
— Потому что Элаин уже находится в доме своей бабушки, — ответила вместо меня бабуля.
И весь ее серьезный вид давал понять, что родственница не шутит.
Лицо господина Ламберта снова вытянулось. Он переводил неверующий взгляд с меня на бабушку и обратно. А затем покачал головой и произнес:
— Разве это возможно?
— И что же невозможного вы находите в нашем родстве? — холодно поинтересовалась бабуля.
— Но ведь все ведьмы носят имя рода, которое передается по женской линии, — начал господин Ламберт, — Вы Грэхэм, а Элаин — Мурай.
— Элаин решила отойти от традиции и взять имя рода своего отца. В память о погибших родителях и для того, чтобы к ней относились непредвзято, а не как к внучке Верховной ведьмы, — невозмутимо произнесла бабушка, пожав плечами, — И если мы разобрались с нашими родственными связями. Будьте добры поведать, для чего же вы явились в мой дом?
Господин Ламберт вновь поднял голову, и наши взгляды встретились, отчего я непроизвольно вздрогнула. Я меньше всего была готова сталкиваться с проницательным взглядом карих глаз.
Но мужчина, словно, и, не заметив моей реакции, продолжал серьезно на меня смотреть. После чего, не отводя от меня взгляда, соизволил ответить на вопрос бабушки:
— Я хотел у вас узнать, где могу найти госпожу Мурай. Но необходимость в этом вопросе отпала, — спешно добавил господин Ламберт.
А после он резко поднялся, с шумом отодвигая тяжелый стул.
— Вынужден меня простить, но у меня остались еще кое-какие незаконченные дела, — господин Ламберт поклонился и с непроницаемым видом покинул кабинет.
— А ты поняла, зачем он приходил? — тихо поинтересовалась я у родственницы, когда за мужчиной закрылась дверь.
— Я поняла лишь то, что кому-то не хватает смелости, — хмыкнула себе под нос бабуля и тут же подняла на меня недовольный взгляд, — Так, ты чего тут встала? Или, по-твоему, пирог сам себя выпечет?
М-да, когда твоя бабушка Верховная ведьма, тут особо не забалуешь. Все еще находясь в смешанных чувствах, я поплелась обратно на кухню. Там меня ждал фамильяр, который к этому моменту уже сгорал от нетерпения.
— Ну, что он сказал? Зачем приходил? — начал засыпать меня вопросами Селим, ответить на которых не было никаких моральных сил.
— Оставь девочку в покое, — осадила кота появившаяся на пороге кухни бабушка, — Вроде фамильяр, а где твоя эмпатия? — покачала она головой.
Заканчивала приготовление черничного пирога я заученными движениями, пребывая глубоко в своих мыслях. Так, что даже не сразу заметила, что во входную дверь снова постучали. И лишь когда бабушка отлучилась открыть дверь, тоскливо подумала, что это, должно быть, Джефри на этот раз принес свежую почту.
Все еще размышляя над тем, зачем же меня искал господин Ламберт и почему так спешно ушел, я достала пирог из печи и развернулась, собираясь опустить его на стол. Но так и замерла на месте, удивленно хлопая глазами.
— Госпожа Мурай, — произнес господин Инквизитор, который стоял посреди бабушкиной кухни с букетом цветов в одной руке и коробочкой с кольцом в другой, — Согласны ли вы, наконец, выполнить данное вами обещание, и отправиться со мной в городскую ратушу, чтобы зарегистрировать брак?
Черничный пирог выпал из моих рук, но никто уже не обратил на него внимания.
Эпилог
Сегодня была ровно пятая годовщина со дня нашей поспешной свадьбы с господином Ламбертом. Собственно, с того самого дня мне и пришлось перестать называть его так, привыкая к имени Оливер. Потому как новоиспеченный супруг не любил свое первое имя, которым его обычно называли в свете, и предпочитал второе.
События того дня, когда бывший Инквизитор Иствиля явился в дом моей бабушки, чтобы потребовать от меня выполнения данного когда-то обещания, промелькнул перед глазами, словно это все было вчера.
Я помню, как согласилась, все еще не веря в происходящее. Помню, как Оливер обнимал и целовал меня, заверяя, что приворот ничего не значит, и его чувства никуда не делись. Помню и тяжелый недовольный взгляд своей родственницы, которая смерила будущего зятя холодным недовольным взглядом и строго приказала: