Только какой-нибудь служанке с миловидным личиком не посчастливиться столкнуться с ним в темных коридорах замка, как он принимался совращать юное создание, не внимая никаким молитвам и просьбам. Ему нравилось слышать их стоны, наверное, так он уверял себя, что еще на что-то да-таки способен.
Но сейчас советнику было далеко не до плотских утех. Он должен был возвестить королеве о скором прибытии невест. Всего пару минут назад белый голубь влетел в окно его кабинета, принеся с собой обрывок бумаги, где последний из трех королевских ловцов сообщил, что поймал пятую ведьму и теперь они все вместе выдвинулись в сторону замка.
Добежав до дверей, он остановился, чтобы поправить растрепавшуюся мантию и прилизать последние волосинки. Убедившись, что вид его стал более или менее приглядным, он выставил руку и приготовился постучать в дверь.
– А! А! А-а-а!
Людвиг сразу признал голос королевы-матери, как и распознал характер ее стонов. Он злобно покосился на двух стражников, которые чуть было не позволили ему совершить непростительную ошибку, те лишь в ответ вжали головы в плечи и потупили взоры. Тяжело вздохнув, Людвиг отошел к противоположной стене и, скрестив руки на груди, замер в ожидании кульминации сие процесса.
Знал бы он, что процесс еще даже до самого заветного момента не дошел. Грозный генерал Дукин не любил поспешных действий, все в его деле (каким бы оно ни было) должно было быть обдуманным и идеальным. Поэтому он, крепко сжимая ноги королевы, старательно выполнял свой воинский долг перед отечеством, правда, не используя меч. Ему-то как раз суждено было подобно Людвигу томиться в ожидании, только не за дверью, а у двери, по другую, разумеется, сторону.
Офелия гордо восседала на трюмо, прижимая одной рукой к груди подол шикарного белого платья, расшитого золотой нитью, а другой крепко сжимая кудрявые волосы генерала, что ласкал ее лоно.
Дукин резким движением приподнял ноги королевы еще выше, немного раздвигая их в стороны. Так ему было легче проникать в нее языком еще глубже. Движения генерала были немного грубы, но за это Офелия его и ценила. Он резко всовывал язык внутрь, а затем медленно, выполняя круговые движения вытаскивал, каждый раз поднимая вверх и недолго, еле касаясь проводя несколько раз по клитору королевы. Офелия в этот момент вздрагивала, ощущая пульсацию между ногу. Она уже почти дошла до грани, чувствуя, как распираются края ее дырочки, вожделея скорее принять в себя огромный член генерала. Но он не торопился.
Отпустив одну ногу Офелии, он еще сильнее заставил выгнуться ее в спине, продвинув к самому краю трюмо. От неожиданности королева чуть не упала, но вовремя оперлась на локти. А Генерал перешел в атаку ускоряя движения языком вверх и вниз по заветной горошине.
Его указательный палец резко вошел внутрь, затем вышел наружу. Следующий заход был выполнен уже двумя, но на этот раз он проник в нее несколько раз прежде, чем добавить еще одного помощника. Королева застонала. Он ухватился второй рукой за ее талию, пытаясь не дать уползти.
От тяжелого дыхания пышная грудь Офелии вздымалась вверху, в такт проникающим в нее пальцам генерала.
– Быстрее! Еще быстрее! – потребовала королева, и генерал охотно выполнил ее приказ.
В тот самый момент, когда страсть из нее уже была готова вырваться наружу извержением вулкана, он встал на ноги и быстро стянул с себя штаны.
Обида за прерванное действо мигом улетучилась, когда перед глазами Офелии предстал длинный, широкий член генерала. Его розовая головка грозно смотрела в ее сторону. Ноги королевы раздвинулись сильнее, и она подобрала юбку еще выше.
Генерал подошел ближе и приставил головку к ее лону. Королева немного сжалась, ощутив легкий напор. Дукин обхватил член рукой и провел им сначала вверх, задевая клитор, а затем вниз, немного оттягивая край дырочки. Аккуратно, с небольшим напором, он медленно вводил его внутрь. Когда головка вошла наполовину, Дукин вновь повторил прежнее действо. Королева жалобно посмотрела на своего мучителя, но лишь встретила серьезное выражение на его лице, в принципе, другого у него и не бывало.
– Генерал, прошу, ― она изо всех сил старалась убрать жалостливость, коя ей не подобала, из голоса, но полностью искоренить отражение собственных чувств не смогла.
Услышав просьбу правительницы, Дукин не смог ее проигнорировать. Обхватив бедра королевы двумя руками, он резко ввел в нее член наполовину. Королева изогнулась, издавая громкий стон, а он следующим рывком вонзился в нее полностью. Офелия чувствовала, как распирало стенки ее лона от интервенции такой большой плоти. Больше сдерживать крики она не могла.