Он пронзал ее вновь и вновь, каждый раз притягивая бедра на себя. Она билась попой об его ноги, трюмо стучало об стену, но ничего из этого не имело значения. Все мысли, все чувства сейчас были сфокусированы только на одной точке ее тела. Которую нещадно трахал бравый генерал. Он был похож на дикого зверя, громила, что еле помещался между ее ног. Мышцы гудели, но останавливать его, она не собиралась.
Толчок. Толчок. Каждый раз его член упирался в стенку, растягивая ее влагалище до предела. Внутри полыхал пожар, вот-вот и он разожжёт этим трением пламя. Еще раз. Вглубь. В саму глубь. Он начал тяжело дышать. Теперь он проталкивал свой член всем своим телом, изгибаясь то одну, то во вторую сторону. Да. Кульминация близится.
Офелия была больше не в силах удерживать себя. Она рухнула на трюмо и с силой сжала свои груди:
– А! А! А!
Член двигался быстро, очень быстро. Она сжала бедра генерала коленями. Но он схватил ее ноги и забросил себе на плечи. Она сжимала его шею, но вряд ли он это даже ощутил. Такому накаченному самцу хватка хрупких лодыжек была не по страшна.
Он приподнял ее попу, теперь она висела в воздухе, удерживаемая лишь его ладонями. Сжал ягодицы. Королева вскрикнула, на этот раз от боли. Но вскоре член заставил забыть о ней. С силой, еще сильнее, еще!
Дукин прогнул спину и широко открыл рот набирая больше воздуха. Еще три толчка, и он, поспешно высунув член, изверг семя на пол в покоях королевы.
Глава 3. Замысел королевы
Дверь распахнулась. Генерал Дукин почтительно кивнул советнику. Людвиг одарил громилу, что был выше его на добрые три головы, кривой улыбкой. Подождав, пока громкие шаги Дукина стихнут в коридоре, Людвиг постучал.
– Да, ― послышалось за дверью.
– Это я, ваш верный слуга, Ваше Величества, ― с какой же гордостью старик произнес эти слова. От его широкой улыбки передернуло сразу двух стражников. Но Людвиг совершенно не обратил на это никакого внимания.
– Входи, ― разрешила королева-мать.
Офелия сидела подле трюмо, ее локоны выглядели весьма потрепано, хотя общий вид монарха это особо не портило. Слух о красоте Ее Величества уже давно вышел за пределы Зарева. Блондинка с изумрудными глазами. Губы алые, как лепестки прекрасной розы. Осиновая талия и пышная грудь.
После смерти короля Ридгарда многие благородные мужи пытались сыскать у нее хотя бы крохи внимания, но королева держалась непреступно. Каждый раз, отказывая очередному воздыхателю, она повторяла одну фразу: «Я любила мужа и буду любить даже после его смерти». Конечно, Людвиг в этот момент икал. Он всегда икал, когда слышал ложь. В связи с этим на светских раутах советнику приходилось притворяться немым, ибо недуг его мог сыграть на руку врагам, коли о нем последние прознают.
Наличие подле королевы-матери такого сомнительного в своей полезности человека удивляло многих монархов из соседних стран, но и на это у Офелии находилось свое оправдание: «Мой супруг его любил и ценил. Пусть он и нем, но острого ума все же не лишился. И как я могу снять его за это с должности? Бедный Людвиг захворал от чувства невыносимого горя после потери своего любимого короля!».
Только вот на то, чтобы держать подле себя противного старикана, который, к слову, захворал из-за неразборчивости шаловливых рук (ведьму-невесту со служанкой спутал, когда та пыталась убежать, накинув новую личину, уж она его и наградила за непристойное поведение хорошеньким проклятьем, кое политику все равно, что смертный приговор), была совершенно другая причина.
– Все ли готово? – быстро бросив презрительный взгляд спросила Офелия.
– Да, Ваше Величество! – восторженно воскликнул Людвиг. – Все будет в лучшем виде! Икра заморская уже томиться в погребах, тарелочки фарфоровые начищены до блеска! А как сияет бальный зал!
– Я не об этом, ― устало отмахнулась королева, расставляя поваленные флакончики по своим местам.
– Конечно-конечно, ― спохватился советник. ― Можете не переживать, я пригласил лучших музыкантов. Всю музыку выбрал сам, на этот раз не будет звучать ни единой любимой песни покойного короля. Я вас уверяю.
– И не об этом, ― еще сильнее вздохнула Офелия.
Людвиг заерзал на месте, повел губами из стороны в сторону, устремив взгляд в потолок.
– Что с главной частью? – не выдержав метания его губ, что сейчас напоминали раскачивающийся маятник часов, спросила королева.
– Ах, да! Будет шампанское, белое и красное вино, водка…
– Боги, Людвиг. Ты идиот? – она вскинула руки к небу и злобно покосилась на советника.