Но я отступать не собиралась:
— Нет же, у каждой уважающей себя ведьмы, должен быть кот и, непременно, чёрный, — процитировала слова, которые однажды вычитала в какой-то книге. В библиотеке часто находились интересные экземпляры, и мне попался такой же, когда нам привезли несколько десятков коробок с книгами, и было велено пронумеровать их за пару дней. Вот там как раз и нашлась книга, где слоганом значилось это интересное утверждение. Почему это запомнилось — кто бы мне открыл эту тайну.
А вот белобрысого шуточное утверждение рассердило, он весь ощетинился и блеснул злым взглядом. Правда, моё утверждение оставил без ответа.
Надо же, какие мы нежные. Ему, значит, можно меня обзывать и надо мной подшучивать, а мне нет?
— Чего хотела? — перевёл тему кошак и принял невозмутимый вид, будто и не он секунду назад готов был броситься на меня.
— Я тут тетрадь нашла, рецепты интересные.
Мяус лишь возвёл глаза к потолку и нехотя, растягивая слова, произнёс:
— И что-о-о да-а-альше?
— Эм, — растерялась на мгновение, а потом уже совсем неуверенно добавила: — Поможешь разобраться?
— А что мне за это будет? — мохнатый нахально ухмыльнулся, и принялся почёсывать лапой за ухом.
Я растерялась окончательно:
— А что тебе нужно?
И, кажется, зря я поставила вопрос именно так, потому что кот вальяжной походкой приблизился ко мне и потёрся мягкой шёрсткой о мою юбку:
— Не знаю, давай сочтёмся на услуге, которую ты мне будешь должна? — и таким предвкушением зажглись его глаза, что я отчётливо поняла — вляпалась.
И что мне теперь делать?
Тут на помощь пришла метла, она возбуждённо закружилась передо мной, а потом затряслась из стороны в сторону. Кот же при этом зашипел на неё, и попытался прогнать. Та-а-ак…
— Знаешь, — начала осторожно, — Я, наверное, сама попробую разобраться…
Да и не такие уж сложные рецепты, если подумать, травы мне все знакомы, а то, что там где-то используются и пыльца пятикрылой бабочки, и мех криворогого жука — ничего, как-нибудь справлюсь.
— Как знаешь, — отмахнулся Мяус вроде бы равнодушно, хотя у самого глаза так и метали молнии.
На этом разговор увял, кот с независимым видом удалился вниз по лестнице, я же осталась стоять посреди комнаты. Растерянная и обескураженная. Выходит не так уж и чист этот белобрысый?
— Чего это с ним? — спросила у притихшей метлы, а та лишь тяжело вздохнула, как мне показалось. Жаль, что она не может разговаривать, думаю, смогла бы мне рассказать много полезного.
Постояв ещё минуту, тоже направилась на первый этаж. Здесь, наверху, нужно было протереть пыль со всех поверхностей, а внизу имелось куда больше работы. Да и спальня с кухней мне сейчас нужнее.
Хорошо, что у меня нашлось достаточное количество помощников. Ковёр помог вытащить на улицу слежавшийся матрац, метла — выцветшее постельное бельё. Потом все вместе мы вытащили из шкафа, что стоял в горнице, кучу одежды. Она мало чем отличалась от той, что была на мне, так что я поставила себе заметку, что нужно как-то перешить гардероб. Ходить в такой юбке по лесу совершенно не практично, да и не близок мне такой стиль, чего уж лукавить.
Вслед за постелью и одеждой, на лужайке оказались черпачки, чугунки и горшочки. А ещё глиняные кружки, деревянные ложки и пузатый чайник.
Пока метла и ковёр выволакивали всё с кухни, я обошла дом снаружи. Стены, увитые плющом и высоченная колючая трава у окон. Кривые ступени, покосившийся столик за избушкой, и две скамьи под стать столу. Всё требовало ремонта, и краску освежить не мешало бы. Да и выпилить поросль, что подобралась к жилищу слишком близко.
Но это потом, сначала внутри наведём порядок.
Метла показала, где можно взять ведро и откуда натаскать воды. И началась грандиозная уборка. Мы мыли, снова мыли, ополаскивали, и так по кругу. К тому моменту, как оранжевый диск солнца опустился за кроны деревьев, дом сиял чистотой. Ну, насколько это возможно в его обветшалом состоянии. И мне показалось, что я почувствовала волны благодарности, исходящие от него. Отлично!
Но расслабляться было рано. Чай меня ещё спасал от голода, но желудок всё чаще и настойчивее стал напоминать, что ни водой единой ему бы питаться. Я бы и рада была закинуть в рот чего-нибудь посущественнее, но ничего не нашлось.
Кот, всё это время наблюдавший за нашими стараниями с невозмутимым видом, прошёлся по дому и выдал, пренебрежительно так:
— Ну, ничего. Можно было и лучше, конечно, — тут он скосил блеснувшие ехидством глаза в мою сторону, но я сдержалась. Хотелось, конечно, запустить в него чем-нибудь увесистым, или вон, метлой по пушистому заду отходить, да мне нужна была его помощь.