— Пойдем со мной, Марта! Верней тебя, у меня ведь нет никого! С детства ведь вместе! Подруженька верная моя! Мне с тобой спокойней будет! А коль в жены возьмет, то я и тебя с собой возьму. Распорядительницей моей будешь! Будешь?
Кнесенка щебетала, подобно летней, беззаботной пташке, от страха перед женихом и следа похоже не осталось.
А у меня хоромы ее перед глазами плыли, руки ноги онемели, словно и нет их, куда мне перед магом представать.
— Да я же с кухни. В переднике, в платье простом, куда мне в зал приемов.
— Сымай передник, и пойдем! Ты ж подружка! Не невеста!
Сказала это Радмила весело со смехом и рада я была безмерно, что не меня смотреть едут, а все ж, отчего-то обидно стало от слов ее, словно кошка по ранке какой царапнула невзначай.
Девушки сняли с меня передник, и мы спешно пошли к залу приемов.
— Хоть бы не соврала молва, про его красоту! Хоть бы не соврала! — шептала кнесенка, по пути.
А я только диву давалась; неужели ее страх и ужас были притворными, нарочно напущенными, и она просто хотела подпитаться моей силой? Зачем?
Ответ был ясен как весеннее небо, чтобы сила ее, была более ощутима для мага.
Осознание того, что меня просто провели и использовали, больно укололо в самое сердце.
А еще подругой называла!
Могла бы ведь и просто попросить меня, силой поделиться. А не обманывать. Знает ведь, прекрасно, что я б не отказала. Только рада буду, если девке с замужеством свезет. Двадцатый год уже, давно пора. Да просить ей видно не по чести стало, с этих пор.
— Пожелай удачи, подружка! — у входа в зал приемов, кнесенка, крепко сжала мою руку.
— Желаю! От всей души и сердца! — я ободрила хозяйскую дочь улыбкой, и распорядитель распахнул перед нами двери зала приемов.
Кнесенка уверенными шагами пошла вперед. Я, как и положено, держалась в двух шагах позади, слева.
Гость сидел в высоком кресле рядом с князем, вертел в руках кубок с вином. Как только мы вошли, оба мужчины встали.
Маг впечатлил сразу, невероятно высокий, широкоплечий, в черных одеждах, с черными длинными, волосами и болезненно впалыми щеками, как будто у него не здоровый желудок, но больше всего, меня поразили его глаза.
Насыщенный изумруд. Настолько насыщенный, что во тьме, наверное, сияют подобно звездам в ясную ночь.
Светят, но не греют. Взгляд невероятно холодный.
Такой, какой бывает, наверное, у еще живого, телом, но уже мертвого душой человека, ничего его давным-давно не радует, не возбуждает интерес, не способно рассмешить, или вывести из себя.
Такой человек, всегда живет только ради одной какой-то своей цели, а другое ему не интересно и не нужно. Он уже давно все познал, ничем его не удивишь.
Сразу стало не выносимо жаль кнесенку, девка с ним пропадёт, еще раньше, чем родит. Увянет без радости и ласки. Да и о красоте мага, слух весьма преувеличенным оказался.
Он подозрительно на упыря похож. Пьет, наверное, жизненные силы жен, вот им их и не хватает, чтобы разродиться.
Посмотрела бы, как он светится внутри, так ли тёмен, как кажется, да боюсь, учует, что смотрю, и недоброе будет нам всем от этого.
— Вот дочь моя, Радмила! Двадцатое лето идет уж, не сватана, Обучена всему согласна традициям земель наших. Сила слова ей присуща.
Я князя давно знала и сейчас прекрасно слышала, как он взволнован и не рад гостю. Небось, увидев мага, воочию, передумал кровиночку отдавать и сейчас, всем богам молится, что б и она ему не подошла.
— Подойди ближе, прелестница.
О боги! У него и голос, еще очень тихий и хриплый, но не услышать его и не повиноваться ему, просто невозможно. В нем какая-то нечеловеческая воля. От него мурашки по спине бегут.
Радмила подошла на три шага и замерла, повинуясь поднятой руке мага.
Воцарились невероятно тяжелые и долгие секунды ожидания. Мне даже показалось, что сам воздух меж этими двумя, загустел и заискрился от силы мага.
Кнесенка стояла не двигаясь, лишь задышала глубже.
Интересно, что она сейчас чувствует? Должно быть, жутко неприятно, когда копаются в твоей голове.
Секунды складывались в вечность, князь бледнел все больше. Напряжение стало просто невыносимым. Вот и Радмилу чуть влево шатнуло. Князь, неотрывно смотрящий на свою дочь, аж вздрогнул.
— Не подходишь. Прости, — Маг слегка махнул рукой приказывая кнесенке отойти.
Хвала присветлым! Я, едва в ладоши от радости за девушку не захлопала. Уверена, что теперь, увидев мага воочию, она и сама не расстроена. Вон как спешно к дверям отбежала. Хотя должна была рядом с отцом встать.
Я ободряюще улыбнулась ей и вдруг услышала: