– Вот, ребята, и она, – сказал Костя, показывая на меня, – наша старая боевая подруга!
Глава 6. Четыре ниточки назад
– Ты же была рыжей! В груди была попышнее! Мне казалось, была выше! – одновременно затараторили они, рассматривая меня со всех сторон.
– Теперь её зовут Нина, и она замужем, так что руки прочь! – Костя перехватил руку одного, тянущуюся ко мне.
– Вы поженились? Молодцы! Это надо отметить! – снова затараторили они.
– Нет, не поженились, – с трудом перекрикивая ребят, ответил Костя. Ему стоило отдать должное, то, как он это произнёс, почти не отдавало грустью. Почти!
– Как? Что? – загудели они, и мне стало неловко. Этих несколько минут, проведённых с ними, мне хватило, чтобы понять, что эти ребята близкие друзья Кости, и они были хорошо осведомлены об очень многих вещах, и что-то мне подсказывало, что не только настоящих, но и далёких прошлых.
– Так, – Костя наградил каждого предупреждающим взглядом, – отставить вопросы! Она здесь, чтобы вспомнить прошлое, а не удовлетворять ваше любопытство!
Авторитет Кости в этой компании был неоспоримым, и три молодца "отставили" вопросы, переключив своё внимание на другое, и через каких-то десять минут мы уже сидели на брёвнах возле недостроенного навеса. В маленьком костре потрескивали сухие палки, и запекалась в фольге картошка, а возле ног у каждого из нас на салфетке лежало по бутерброду и стояло по бутылке безалкогольного пива.
Пока ребята всё это готовили, мне удалось отвести Костю в сторону и разузнать о них. Антон, Андрей и Алексей, как и он, в своё время были Хранителями при правлении Витольда, который более четырёхсот лет назад носил имя Лев, и чьи жизни я изменила так же, как и Костину.
Забавно было слышать такое. Изменила жизнь! Даже жизни! Я этого вообще не помнила. Да, и откровенно говоря, считала это преувеличением. Я свою жизнь изменить не могла, что же было говорить про других!
– Так ты вообще ничего не помнишь? – спросил Андрей. Картошка была съедена, бутерброды тоже, а маленькие глотки прохладного пива не настолько занимали рот, чтобы откладывать разговор, ради которого мы собрались.
– Я помню, как Костя помог мне бежать, – ответила я, погружаясь в те крохи, которые мне удалось восстановить в памяти. – Помню поле залитое кровью, помню смерть… – На последнем слове я запнулась, отводя глаза в даль. Ребята понимающе переглянулись. – А как вы можете помнить? – вдруг осенило меня. – Вы же не ведьмаки.
– Некоторые вещи забыть невозможно, – с горечью произнёс Костя. – Вот тот шрам, – он показал на глубокую линию от правого виска Антона до подбородка, – он получил в той битве от своего наставника из Ордена. Та рана его убила, но оставила вечный след не только на лице, но и на душе.
– Мы бы и рады были забыть, – сказал Антон, грустно улыбаясь, – но каждый раз вспоминали.
Да уж! Это чувство мне было знакомо! Я бы и рада была забыть смерть Вари, забыть про Таню, мою соседку, про боль от колотой раны, нанесённой мне мезирекордом, про вкус ещё тёплой крови Николая во рту, про Игоря, умирающего у меня руках, про отвратительный запах из пасти перевёртышей, про чувство, которое я испытала, убив некроманта, про жар огня и запах горящей плоти, волос и бензина, про крики отчаяния и, конечно же, про тупую пульсирующую боль при воспоминаниях об этом.
Вот только я, в отличие от них, не хотела всё это забывать. Да, прошлое мы уже не изменим, но его уроки помогут нам изменить будущее. По крайней мере, мне хотелось в это верить.
– Тёмные были тогда времена, – задумчиво произнёс Алексей.
– И сейчас так же темнеет с каждым днём, – добавил Антон, невольно касаясь шрама на лице.
На лес садились сумерки. Я не отводила взгляда от костра, отбрасывающего призрачные тени вокруг нас, вслушиваясь в каждое слово, произнесённое моими собеседниками, переносясь в то далёкое мрачное время и события, сгубившие так много жизней.
Ребята, так же, как и Костя, не знали, откуда взялся Витольд. Они говорили, что он просто появился в рядах верхушки Ордена, медленно и верно захватывая власть и придавая миссии всё более ожесточённый и фанатичный характер.
С его подачи любой, кто позавидовал соседям, что их свинья упитаннее, а молоко не скисшее, мог смело обвинить их в колдовстве, и тут же, как по мановению волшебной палочки, появлялся отряд Хранителей и уничтожал всю семью и сжигал дом.
Уверенность в правильности таких действий и безнаказанности приводила к тому, что люди сами устраивали суд и выносили приговоры всем, кто хоть как-то выделялся. Это побуждало целые семьи не только владеющих искусством магии, но и обычных людей покидать свои дома и скрываться.