Костя тогда сказал мне, что в тела животных вселяются души наших умерших близких, друзей или родственников. И всё это было абсолютно нормально, обычная болтовня двух друзей. Он так вписывался в обстановку моего дома, как будто всегда был его частью. Не то, что сейчас, когда всё перевернулось вверх тормашками.
Я проснулась от скрипа входной двери. Костя всю ночь провёл у меня, а сейчас вернулся с прогулки с Севером.
– Доброе утро!
– Разве оно доброе!? – сквозь зубы отозвалась я. Хотя, возможно, у ржавой трубы каждое утро доброе, потому что именно ржавой трубой я себя и чувствовала. Каждый квадратный сантиметр моего тела налился тяжестью, а каждая косточка при движении скрипела не хуже моей входной двери.
Подождав, пока я умоюсь, Костя попросил меня раздеться. Вчера я как-то так спустила на тормозах всю эту историю с душем и прочее, но сегодня это уже было как-то странно, что ли.
– У меня есть кое-что от боли, – пояснил он, показывая на небольшой свёрток у него в руке. – Это тебе поможет скорее поправиться.
Я прикрыла грудь волосами, стараясь не смотреть на синяки, которые, кроме как серобуропацарапаными, назвать больше никак нельзя было. Мне казалось, что только за вчерашний вечер я похудела килограмма на два.
От прикосновения его шершавых пальцев мне было щекотно и больно одновременно. Костя всё мазал и мазал меня чем-то холодным, скользким и вонючим, что я всё больше начинала сомневаться в эффективности его действий. Однако минут через десять, когда всё высохло и впиталось, я почувствовала просто райское облегчение.
– Что это? – спросила я, морща нос.
– То, чему тебе не помешает научиться.
На больничном я оставалась почти до конца октября, хотя стараниями моего личного врача, я поправлялась гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Вещи постепенно становились на свои места, хотя в душе я понимала, что так, как прежде уже не будет никогда.
Костя прикладывал титанические усилия для моего, так сказать, обучения. Параллельно он рассказывал мне о себе. Оказывается, он родился в Словакии, в месте под названием Новая Седлица.
Его родители работали в местном заповеднике, которому родители Игоря оказывали финансовую помощь. Их семьи дружили, поэтому и отправили Костю учиться вместе с Надей в частную школу сюда к нам. Игорь учился на старших курсах фармакадемии, и присматривал за ними.
Он говорил, что способности передаются по крови, иногда пропуская поколение или даже поколения. Значит, в моей семье тоже был кто-то, как я.
Иногда, слушая его, я старалась взглянуть на всё это со стороны – магия, способности, превращения. Полное безумство! Не то, чтобы я думала, что одна такая, просто людям было свойственно многие вещи воспринимать как данное, особенно эгоистам.
Читая фантастику, которой битком был набит мой книжный шкаф, я думала, что если мы не видим чего-то, или не можем объяснить, это вовсе не значит, что его не существует. В бога же верят и в силу молитвы тоже. Так чем оборотни и ведьмы хуже?
– А вампиры существуют? – как-то спросила я. Костя долго смеялся над этим, но так и не ответил.
– В мире много всего существует, – только и сказал он.
Макс звонил по два раза в день. Мне казалось, что он немного ревнует к Косте, с которым столкнулся через день после аварии, когда привёз мне гостицы от всего коллектива. Скажем так, химии между ними не возникло.
Он упорно не признавался, что с моим мотоциклом, прикрываясь тем, что много работы, и у него нет времени как следует его осмотреть.
Моих скромных знаний, впрочем, хватало, чтобы предположить про сломаное зеркало и подножку, погнутую лапку переключения передач, забитый до отказа грязью фильт бензонасоса, и огромное количество царапин.
Денег на ремонт у меня всё равно не было, поэтому думать об этом и об убытках в виде пропитаного маслами рюкзака, выброшеного на помойку, можно было не раньше марта.
Когда я могла уже более-менее ходить без нецензурных выражений, Костя вытаскивал меня на улицу в любую погоду. Он говорил, что я слишком эмоциональная, и именно к эмоциям мои способности и привязаны. Это, по его мнению, необходимо было исправить.
Если был сильный ветер, например, он хотел, чтобы я это изменила, или сменила его направление. В дождь он толкал меня в лужу, надеясь, что это поможет. Я злилась, и грязная вода фонтаном била ему в лицо, либо проезжающая машина обрызгивала его с головы до ног. В конечном итоге я немного простудилась, и наши занятия пришлось перенести в помещение.
– Знаешь, в чём твоя проблема? – сказал Костя, вытираясь полотенцем. Очередная бутылка пепси, которую он хотел, чтобы я сдвинула со стола, приговаривая при этом, что двигать надо не бутылку, а заставлять воздух двигать её, выстрелила крышкой в потолок, покрыв сладкой пеной всё вокруг. – Ты либо неуверена в себе, либо бросаешься в крайности, и дествуешь эмоционально.