Уединяясь по вечерам в беседке на заднем дворе нашего с Игорем дома, я ловила себя на мысле, что вся эта история с Орденом напоминала старое одеяло, на которое мы приделывали заплатки каждый раз, когда что-то происходило, вместо того, чтобы избавиться от него раз и навсегда.
Здравый смысл подсказывал мне, что время полумер, если и не прошло, то неумолимо приближалось к концу, вынося на повестку дня необходимость принятия решения, от которого будет зависить наша будущая жизнь.
Пробегая кончиками пальцев по едва заметным следам от ранений и ожегов, я ощущала в каждом из них болезненные кусочки минувших сражений. Во впадине между ключицами, где вошёл мезирекорд, следа не было, но иногда я ощущала боль и там, словно осколок клинка был во мне.
Евгения Павловна сказала мне, что в некотором роде это была фантомная боль, и что у Кости было то же самое, когда воспоминания возвращались к нему.
– Как это было? – спросила я Костю. Мы гуляли по лесу за кольцевой, собирая разные травы и одновременно наслаждаясь упоительным ароматом леса.
– Неожиданно, – ответил он, заправляя волосы назад. Взгляд карих глаз слегка затуманился. – Первый раз, когда я начал вспоминать, мне казалось, что я долго спал и видел странный сон. Когда же я понял, что это был не сон, воспоминания стали проявляться чаще и ярче, добавились ощущения. Иногда, – он непроизвольно коснулся живота, – всё внутри болело так сильно, что я думал, что сейчас умру.
– В каком году это было? – спросила я, присаживаясь на поваленное дерево. – В смысле, сколько ты прожил жизней после той?
– Эта четвёртая, – улыбнулся Костя. Я выронила сигарету от столь неожиданного ответа. Неужели он переживал весь этот кошмар так много раз?!
– Первая жизнь ушла на осознание того, что было до неё, – продолжал Коста, устремив туманный взгляд куда-то вдаль. – Во второй жизни воспоминания вернулись ко мне ещё раньше, и я начал искать тебя, следуя за своими чувствами и воспоминаниями. Мне казалось, что я видел тебя в толпе сотни тысяч раз, но каждый раз это была не ты. Тогда я понял, что без магии мне не отыскать тебя, поэтому всю свою третью жизнь я искал именно её. Так я и познакомился с Евгенией Павловной. Она помогла мне понять, что именно мне нужно, и каким путём мне удастся этого достичь, и когда я умер снова, то родился уже таким, каким я есть сейчас.
Я долго думала над его рассказом. Раньше я даже не задумывалась о том, через что ему пришлось пройти. Я позволяла своему егоизму концентрировать моё внимание исключительно на его недостатках, которые вовсе ими и не были, в то время как рядом со мной находился такой сильный, преданный и волевой мужчина, достойный уважения.
Меня до глубины души поразило то, что он пронёс свою чистую любовь ко мне через столетия не смотря ни на что, смирился с тем, что я стала женой другого, спустил мне все мои дурацкие выходки и наезды на него и, что самое главное, всё так же непоколебимо был готов стоять со мной плечом к плечу, идти в огонь и воду, сражаться за меня и умирать вновь и вновь.
Мне было больно от этого и очень грустно, потому что я, как и Костя, прекрасно понимала, что он был обречён, и ни какие мои слова или действия не могли повлиять на его вот такую вот любовь, и это меня убивало.
– Твоя жизнь не является тождеством его смерти, – пытался достучаться до моего здравого рассудка Игорь, что, кстати, нереально раздражало.
Я крутилась на кухне, как юла. Сегодня был важный вечер, так как на ужин к нам должны были придти все наши друзья, чего, должна сказать, давненько не происходило, так как не каждый день Игорю приходило в голову отметить два месяца со дня нашей свадьбы.
– Режь, пожалуйста, помельче, – попросила я, придирчиво проверяя каждую порезанную им редиску. Мне очень хотелось, чтобы сегодня всё было идеально. Я ради этого даже надела красивое белое платье, а чтобы его не запачкать сверху нацепила фартук.
Нервничая по поводу и без, я придиралась ко всему и всем. Даже Федя и его веник попали под мою горячую раздачу. Не знаю, может, дело было в полнолунии, которое, как точно подметил Игорь, странным образом действовало на меня, а может быть в том, что вознесение замедлило свой ход, заставляя меня думать, что следующий его всплеск будет ещё более неожиданным и болезненным.
– Нина, это всего лишь салат, – ответил Игорь, – а не художественная резьба по дереву!
– Игорь! Не спорь со мной, пожалуйста, сегодня! – Вырвав у него из рук нож, я стала сама нарезать овощи. – Достань лучше скатерть. – Игорь вздёрнул бровями, вполне возможно сомневаясь в правильности брака с такой, мягко говоря, чудной девушкой, как я, и вышел из кухни, застёгивая рукава идеально сидящей на нём голубой рубашки. – Игорь, серую скатерть! – крикнула я ему в след.