Раздался ещё один удар, и пыль посыпалась с потолка в том месте, где образовалась небольшая трещина. Витольд нервно дёрнул бровью и смахнул с плеча пыль.
– Когда твоё вознесение закончится, твоя душа будет моей, как и твоё тело. Ты станешь той, кем тебе суждено быть: могущественной ведьмой, для которой не будет преград. Мы с тобой были созданы друг для друга, и сегодня мы станем единым целым в буквальном смысле. – Фанатичный огонь светился в его глазах, и с каждым моим стоном он горел всё сильнее.
Левое ребро сломалось, не выдержав толчков изнутри. Кость выперла, и я закричала так, как не кричала никогда.
– Не сопротивляйся, любовь моя, – ласково шептал он. – Прими это, и больно больше не будет, обещаю… – Мощный взрыв отбил половину потолка и кусок стены. Запах дождя ворвался в комнату вместе с криками. Игорь!
– Прости, – простонала я, – у меня уже есть половинка! – Витольда передёрнуло, но он тут же взял себя в руки и улыбнулся, обжигая меня своими пустыми буздушными серыми глазами.
– Ненадолго, – ответил он и исчез.
Глава 19. Прах к праху
Я кинулась за ним, но вбитая в пол массивная цепь от ошейника вернула меня на место. Лезвия скользнули по коже, словно целуя её, и кровь из порезов потекла по груди.
Конвульсии с остервенением терзали моё тело, и в глазах потемнело. Меня рвало кровью, кружило и вертело, ломало и резало, и казалось, что этому не будет конца и края, как и бесконечному шёпоту, витающему надо мной.
Всё, к чему ты прикасаешься, разрушается или умирает! Ты его убила! Ты убила Макса! Ты не спасла Варю, бросив её умирать в лесу! Ты любишь только себя! Все твои друзья умрут по твоей вине! Ты чудовище! Ты убийца! Убийца! Убийца!
Звуки с улицы отдалялись, и шёпот нарастал, погружая меня в бездну нечеловеческих мучений: левая ногу обожгло как кислотой, и она отказала; следом за ней отказала и правая. Постепенно я перестала ощющать даже пальцы на руках и тело вообще.
Я переставала существовать в физическом мире, теряя силы и сохраняя лишь сознание, но и это, скорее всего, было ненадолго. Мне казалось, что в тот момент я была близка к смерти как никогда. Хотя я и сильно сомневалась, что для меня было возможно умереть сейчас, когда Витольд был так близок к своей цели. Он бы этого не позволил. Ну, а всё это было испытанием.
Когда боль ненадолго отступала, я прислушивалась к звукам снаружи, но я была слишком слаба, чтобы различить хоть что-то, что дало бы мне подсказку о том, что стало с моими друзьями: добрался ли этот монстр до них, или они ещё сражались, держались из последних сил, ведь они были бойцами сильными телом и ещё сильнее духом.
Прохладные капли дождя, принесённые ветром, упали мне на губы. Дождь так хорошо пах, а я так хотела пить, что слизала их. Они были такими сладкими, даже странно, ведь это был всего лишь дождь. Всего лишь летний дождь.
Вознесение достигло своей финальной точки, и я поняла, что происходило на самом деле: подловив меня тогда, когда я оказалась из-за вознесения наиболее уязвимой, Витольд расчитывал, что я сломаюсь, что мой страх стать чудовищем будет помогать мне сопротивляться своей сущности, что позволит ему забрать мою душу, а моё исковерконное тело будет готово на всё, лишь бы боль прекратилась, и тоже в итоге будет принадлежать ему.
Но битва ведь никогда не шла за мою душу, она шла за моё сознание. Да, я боялась себя и своих способностей, своей темноты и её глубины, но я это я, и не важно, что я могу или не могу. Важно лишь то, чего я хочу или не хочу, а я хотела жить не как чья-то марионетка, и не в страхе, что кто-то придёт за мной. Я хотела жить будущим, а не повторять в настоящем сценарий прошлого.
Неожиданно я вновь почувствовала себя: своё тело целое и невредимое, своё сознание светлое и беспристрастное, свою душу, одну и другую, совсем не страшные и не чудовищные, а просто мои.
Сделав глубокий вдох, я открыла глаза, и мир засверкал в зелёном спектре. Никогда раньше я не видела так чётко, как сейчас. Никогда раньше я не чувствовала в руках столько силы, чтобы сорвать ошейник. Никогда раньше я не чувствовала столько магии вокруг.
Она была везде: в старых камнях, из которых были возведены стены, в ветре, колыхающем паутину под потолком, в дожде, мелко моросящем на улице, зовущем меня коснуться босыми ногами влажной травы.
Ржавые петли заскрипели, и дверь, пролетев через всю комнату, выпала через разрушенную взрывом стену. Игорь, едва держась на ногах, весь покрытый кровью подбежал ко мне.
– Родная моя, – прошептал он, крепко прижимая меня к себе.
– Ты не сдержал обещание, – прошептала я в ответ, прижимаясь щекой к его шеи. Игорь улыбнулся и поцеловал мою макушку.