– Мирись, мирись, мирись, и больше не дерись. – Он протянул мне чашку и свой мизинец.
– Мирись, мирись, – ответила я, не сдержав улыбки, и присела рядом. Снизу доносились кряхтения Феди, убирающего за мной.
– Опять мигрень? – заботливо спросил Игорь, заметив, как я потираю глухо постукивающие виски.
– Слишком много свежего воздуха, – отмахнулась я. – И нервов тоже. – Игорь виновато выдохнул, уловив мой намек.
– Я просто волнуюсь, вот и все.
– Волнуешься, ревнуешь, видишь то, чего не вижу я – мне все это уже объяснили, но это не оправдывает твое поведение.
– Нина, ну давай на чистоту, – серьезно сказал Игорь, – ведь ты не можешь отрицать очевидного.
– Например?
– Например, то, что Костя и словом не обмолвился про то, что нашел твоего брата.
– Как будто до этого он так мне все рассказывал. Ты что не помнишь, как из него все щипцами приходилось вытаскивать? – возразила я.
– Хорошо, – согласился Игорь, – это было. Костя действительно не отличался откровенностью, и я даже больше скажу: я абсолютно согласен со Славой, что он не говорил тебе о нем, потому что не собирался умирать и снова оставлять тебя, и хотел сделать тебе приятный сюрприз после победы над орденом. Ну, а как же ищейка?
– А что ищейка?
– Она ведь сказала тебе, что твой брат защищен очень сильной магией, и что кто-то очень не хочет, чтобы ты его нашла?
– Ну и?
– И сразу после этого что-то происходит в Бабьей Выгороде, – Игорь принялся загибать пальцы, – потом ты находишь ее мертвой с непонятным посланием, появляются падальщики и твой брат, потом вы с Марком находите следы, ведущие в квартиру с двумя трупами и гнездом неопознанного существа под ней. Тебе не кажется это все странным?
– Кажется, конечно, – согласилась я, передернув плечами при упоминании про обескровленные трупы и отвратительное гнездо.
– Тогда почему ты не спросила до сих пор у брата, как он оказался в квартире ищейки?
– Вот снова эти твои намеки, – начала кипятиться я.
– Я не намекаю, Нина, я прямо говорю: смерть ищейки, скорее всего, связанна с тобой, а значит, связанна и с ним, и появление падальщиков так вообще из ряда вон.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что, возможно, вы в опасности.
Игорь ушел проверить, спят ли девочки, а я допивала отвар, наслаждаясь проходящей мигренью. Все-таки слова его меня зацепили. Я ведь и сама еще тогда до Славы предполагала, что что-то надвигается. Вот только как было с этим поступить, не влипнув при этом по самые уши в неприятности, ведь все-таки вероятность того, что с нами это было не связанно, все же оставалась, но один малейший шаг в неверном направлении мог все изменить.
После отвара мне спалось очень хорошо. Тело приятно расслабилось, согретое одеялом и Игорем, примостившемся рядом. Мне даже снился сон, чего уже давненько не происходило. И он даже был приятный, по крайней мере, утром мне так показалось, хотя я и не могла вспомнить, о чем он был.
За завтраком Игорь как-то странно на меня поглядывал, но завести разговор при девочках не решался. Мне показалось, что это было что-то, что определенно испортило мне бы настроение, чего мне вовсе не хотелось. Поэтому, предоставив грязную посуду ему, я сразу же после завтрака ушла вместе с девочками наверх собираться.
Планы у нас были на выходные грандиозные: нужно было съездить за канцтоварами, за обувью, за одеждой, за продуктами, при этом сводить девочек в кино, позволив им раскрутить нас на попкорн, от которого потом у всех будет болеть живот, параллельно позаглядывать по магазинам, не входящим в наши планы, и обзавестись вещами, не входящими в список покупок. И это только то, что приходило в голову сразу, не считая того, что придет в голову уже непосредственно в торгово-развлекательном центре.
Изначально я хотела позвать с нами Славу, но передумала. Частично из-за девочек, которые, как и Игорь видели в нем конкурента, частично из-за его слов. Я все еще была на стороне брата, но ссориться из-за него я устала. Это вовсе не значило, что я оставила попытки их хоть как-то сблизить, но все же небольшая передышка им не помешает.
Как я и предполагала, поход в торгово-развлекательный центр содержал больше незапланированного, чем запланированного. Игоря пришлось отдирать от мужских рубашек, которых у него и так было пруд пруди; меня пришлось отдирать от канцтоваров, любовь к которым у меня сохранилась еще со школьных лет; девочек же пришлось отдирать вообще от всего. Они, как сороки, кидались на все блестящее, и даже на пару-тройку блестяшек им удалось нас раскрутить, и то – только потому, что они согласились обменять кино и попкорн на телескоп, совершенно им не нужный, большого плюшевого кота для Веры, конечно же, большого плюшевого зайчика, само собой для Ани, и большого плюшевого поросенка, как оказалось для меня.