– А это… – Голос брата надломился. – Нина… Ты что…
Марк, мельком взглянувший на завещание, переменился в лице.
– Отправляйся в Бабью Выгороду, – произнесла я каким-то чужим голосом. – Поживете пока там. Будешь за главного, ясно?
– Нина… – Глаза брата наполнились слезами.
Черт, я обещала ему, что все будет хорошо, но не успели мы воссоединиться, как разлучались вновь. Жизнь все-таки дерьмо.
– Это всего лишь страховка, – прервала я. – Сделай, как я говорю: отправляйся в Бабью Выгороду, присмотри за девочками, кошками и Севером. Ты уже совсем взрослый, и я знаю, что могу на тебя положиться, ведь так? – Миша кивнул. – Я приду за вами… – Тут настало время и моему голосу надломиться. – Мы придем за вами. Ясно? – Девочки заплакали и прижались ко мне сильнее. – Все, идите. – Они нехотя разжали руки и я подтолкнула их к брату. Внутри все сжималось от боли, но я заставила себя улыбнуться. – Все будет хорошо. Мы скоро увидимся. Я люблю вас.
Они исчезли и меня обдало холодом пустоты, но я поступила правильно. Я получила предупреждение и теперь настала моя очередь действовать.
Никаких сомнений в том, что душа Игоря находилось у хозяина "мертвого" города, девона, демиурга, поработившего ее и его тело, у меня больше не было.
Что он из себя конкретно представлял я не знала, но зато точно знала, что делать дальше, хотя это и было вовсе не то, что я планировала, когда только узнала, что Игорь воскрешен проклятием.
– Ну, че, ботаны, думаете? Пора за книжки. – Слава в предвкушении потер руки.
По лицу Марка пробежало удивление, сменившееся пониманием и окрасившееся ужасом.
– Не смей… – хрипло выдавил он сквозь плотно сжатые зубы, прожигая меня тяжелым взглядом. – Я не позволю… – Его передернуло. – Не позволю…
– Марк…
– Не делай глупостей, Саша. – От волнения он назвал меня старым именем. – Книга не игрушка, и то, что в ней скрыто вовсе не для игр.
– Разве мы когда-то играли?
– Подумай о детях, о будущем! Ты же беременна! – в захлеб затараторил он. Я ничуть не удивилась, что он знал про мое интересное положение. Марк, которого я знала более четырехсот лет, не остановился бы, пока не узнал, что я скрываю и было неважно, как именно. – Игоря не спасешь и себя загубишь! Отпусти его! Отпусти!
– Не могу, – едва слышно ответила я.
Марк перевел тяжелый взгляд на Славу, отстраненно наблюдавшего за нами, к которому я непроизвольно отошла. Знаю, друг чувствовал себя преданным, ему было страшно за меня, но я не могла утягивать его и дальше за собой, как и не могла выбрать другой путь.
Девочки под присмотром брата не пропадут и, если я не сдержу обещание и не вернусь к ним, Марк их не бросит, так что в этом мне было спокойно.
Друг криво усмехнулся и снова посмотрел мне в глаза долгим, тоскливым взглядом и, не промолвив и слова, исчез.
Глава 14. Лемегетон
Холод и пустота, охватившие меня новой волной после ухода Марка, вытиснились черствой целеустремленностью. Порыскав по обломкам коттеджа, я нашла аптечку и кое-как обработала рану на плече.
Можно было бы и "Облик" замутить, но мне жаль было тратить на него время, да и все равно меня стошнило бы от одного его вида, не говоря уже о вкусе.
– Неудивительно, что тебя отследили, – заметил Слава, остановившись над поваленным на бок покореженным дукати, который я не смогла бросить после сожжения некроманта. – От него за километр мертвечиной несет.
Моя хонда выглядела еще более плачевно, а вот лексус Игоря удивительным образом уцелел, отделавшись лишь спущенным колесом и отбитым зеркалом. Про хэтчбек можно было и не говорить: бедолагу, припаркованного возле коттеджа, препарировал еще первый взрыв.
– Ну, что, сестрица, где гримуар? Только не говори, что он здесь. – Слава склонил голову на бок и, прищурившись, оценивающе посмотрел на меня, будто пытаясь понять: могла ли я оказаться настолько тупой, чтобы спрятать такую вещь в доме.
– А ты не такой умный, братец, каким себя считаешь, – ответила я, протягивая ему руку, за которую он поспешил взяться.
Лесную тишину нарушало лишь уханье совы и шуршание падающих листьев, еще слишком молодых, чтобы удержаться от порыва ветра, вызванного нашим перемещением.
Ночь была ясной и холмик, густо поросший весенними цветами, четко выделялся при лунном свете.
– Мать моя женщина! – воскликнул Слава, вырвав свою руку и чуть не кинувшись рыть землю. – Он был здесь? Все время?
Я ничего ему не ответила. На самом деле, закапывая доставшийся мне по наследству гримуар со своими четырехсотлетними костями, я чувствовала себя полной дурой, но, так и не придумав места лучше, все же оставила его там, и, как оказалось, не прогадала, ведь Слава его не нашел.