– Тебе такие сняться? Я хотел бы их увидеть.
Он наклонился совсем близко. Теплое дыхание нежным поцелуем легло на мое лицо.
– Увидишь, – ответила я, небрежным движением погасив свечи. – Я тебе в этом помогу.
Глава 20. День восем… тридцать девятый. Полный форсаж
Я вернулась в свою гостинку уже когда светало, и первым делом поставила в воду алую розу.
Оставлять Игоря спящим и таким беззащитным было очень тяжело. Перед уходом я долго любовалась им: его красивым лицом, вздрагиванием длинных ресниц, гибким телом, соблазнительно прикрытом простыней.
Казалось, что того дерьма, что произошло за последние неполные три недели не было, но стоило мне взглянуть на его грудь со шрамом после вскрытия, как в память стремительно врывались картинки: он – лежащий мертвым в оранжерее; снова он – лежащий мертвым в гробу; разрытая могила и пустой гроб; опять он – потерянный, вернувшийся домой, но не помнящий ни меня, ни детей, ни родителей; и снова он – сжигающий наш дом до тла.
Это было. Это все было. Игорь умер, и теперь мы оба не были самими собой.
Я хотела оставить ему записку, но в последний момент передумала. Я и так слишком открылась, забыв о том, что хоть Игорь и не был полностью пустым, доверять ему было нельзя. Мало ли на каком из коротких поводков его держал Борислав.
Скинув платье и ненавистные каблуки, я приняла душ и надела одну из старых футболок Игоря, чудом уцелевшую при разрушении коттеджа.
Устроившись на полу возле окна, я раскрыла лемегетон и подкурила сигарету. Черт, мне нельзя было этого делать, но слова Игоря про игру по чужим правилам и глаз хозяина "Чистилища", столь невинно упавшего на меня, не говоря уже про упоминание чего-то временного, слишком взволновали меня и насторожили, заставив вновь вернуться к вопросам, которые я со всем этим превращением в девона и встречей с мужем отложила в дальний ящик.
Одним из главных среди них был вопрос "зачем?". По силе Борислав в разы превосходил меня и всех присутствующих в клубе девонов и личей вместе взятых, так зачем ему, нужно было воскрешать мертвых ведьм и ведьмаков и держать у себя их души?
Логично было бы предположить, что он собирает армию, но тех личей, которые уже прошли процесс превращения, что я видела в клубе, было слишком мало. Где же тогда были другие? Или же он использовал воскрешенных ведьм и ведьмаков в своих целях, а потом избавлялся от них, а души поглощал, как вот предлагало одно занятное и, главное, совсем не сложное, заклинание из лемегетона.
Впрочем, по фигу, что он с ними делал, где держал и так далее. По силе он меня превосходил, но я, в свою очередь, без преувеличения превосходила любую его гипотетически существующую "мертвую" армию, так что никакие ходячие мертвецы мне были не страшны.
Другим немаловажным вопросом было то самое "временно", о котором упомянул Игорь. Вот, что оно значило?
Впрочем, это тоже было мне по фигу. Его "временно" было не моим "временно". У меня был свой счетчик, и у моего "временно" был еще небольшой запас.
Третьим с конца был вопрос "где?". Где находился собираемый каждую ночь прихвостнями Борислава "мертвый" урожай, то есть филактерии?
Ответ на этот вопрос был очевидным – в клубе, конечно же. То есть, под клубом, имевшем что-то вроде потустороннего отражения, находившегося прямиком под ним и, на сколько я могла судить, вход в него не был запечатан чарами, а лишь прикрыт заклинанием отвода, из-за которого я не могла точно определить его нахождение, что было (не побоюсь использовать это противное слово) лишь временным, хотя и далеко не единственным, осложнением.
Лидером же среди вопросов была сделка с Набериусом, но при его рассмотрении я постыдно уснула, распластавшись на полу. Хорошо, что сигарета погасла, а то еще одного пожара мне было бы не избежать.
Сон был глубоким, но при этом тесно граничащим с реальностью. Сновидение прокручивалось черно-белой пленкой немого кино, перебиваясь звуками улицы, долетавших из приоткрытого окна. Подсознание говорило мне, что это не транс, но и на обычный сон это не было похоже.
Искаженные изображения меня, Игоря, нашего коттеджа, девочек и даже Бабьей Выгороды накладывались друг на друга, складываясь в причудливые картины. Помимо этого я чувствовала чью-то тревогу и инстинктивное желание кого-то защитить… О, черт, меня!
Подпрыгнув так, будто меня положили на жаровню, я проснулась. Волосы спутались на лице, из-за чего я стукнулась головой об батарею.
– Какого хрена это было? – взвизгнула я, отбившись от волос.
– Ты тоже это видела, да?
Голос моей проекции скрипом отдался в висках. Она вынырнула из той же дырки, что и в предыдущий раз, и выглядела напуганной.