Пока стеллажи и книги возвращались на свои места вместе с остальными вещами, которые я разнесла, я обошла массивный стол и, сев в кресло с высокой спинкой, заглянула в ящики в поисках каких-либо подсказок, но их не было.
Игорь часами просиживал в библиотеке, перечитывая книгу за книгой, пытаясь понять, что с ним сделала мертвая магия. Очевидно, что за все прошедшие с того времени месяцы, он не смог найти способ, как это можно было остановить, но что-то же он должен был найти.
– Помощь нужна? – пропищал Федя, мой домовой, высовываясь из-под шторы и подставляя мне пепельницу.
– Не обижайся, но ты не выглядишь знатоком, – ответила я, потирая ноющий синяк на лице. Обезболивающее действовало не так быстро, как хотелось бы.
– Быть и казаться – разные вещи, – немного обиженно произнес Федя, собирая рукой пепел, который все-таки упал на пол.
– Ты знаешь, какие книги читал Игорь в последнее время? – немного подумав, спросила я. – Может, он делал какие-нибудь записи?
Федя сочувственно посмотрел на меня своим сморщенным, как запеченное яблоко, личиком.
– Записей не делал, а книги… – Домовой задумался. – Он просматривал почти все. – Он оглянулся на стеллажи, заполненные от пола до потолка.
– Ясно.
Подкурив вторую сигарету, я откинулась на спинку высокого кресла, в котором сидела. Мысли вяло ворочались в голове. Нужно было с чего-то начинать, а я откровенно тупила. Игорь был моим двигателем, и без него я просто стояла на ручнике.
Когда я думала, что он мертв, я горела, хотела его вернуть. А теперь, когда он был вроде и не мертв, я потухла. Что же со мной не так?
– Это был он, – нарушил мои размышления Федя. – Только с ним было что-то не то. Он как будто был пуст.
– Пуст, – задумчиво повторила я. – В смысле без…
Я сорвалась с кресла и, под изумленный взгляд домового, подбежала к стеллажам.
Изначально некромантия означала искусство предсказания с помощью обрядов вызова духов или сеансов спиритизма, и только в средние века начала ассоциироваться с демонологией и темной, "мертвой" магией. В современной же культуре под ней подразумевалось магическое искусство воскрешать мертвых, подчинять их своей воле.
На самом же деле некромантия, то есть "мертвая" магия была очень древней и, как и любая другая, не имела цвета, и могла использоваться как для хороших дел, так и для плохих.
Основным ее нюансом было то, что использовать ее мог далеко не каждый, и при любом, даже кратком контакте с ней, возникал побочный эффект. Некоторые даже считали, что тот, кто хоть раз прибегнет к ней, навсегда останется на ее "темной" стороне.
Книга, которую я достала с самой нижней полки, пахла Игорем. Я подарила ее ему на день рождения, отыскав среди груды хлама на одной из букинистических ярмарок, которую мы посещали летом.
Игорю она не очень нравилась, но он часто читал ее по вечерам, цинично комментируя каждую строчку, ведь, откровенно говоря, книга та была полна сомнительного бреда.
Видимо, тот, кто ее писал имел кое-какие представления о магии, но в остальном это были голые домыслы очень бурной фантазии. Я вообще была удивлена, что она стояла на полке среди настоящих магических книг.
Раскрыв книгу, я бегло пролистала ее. Многие страницы были загнуты, и только на одной из них в разделе "Порчи и проклятия" синими чернилами была обведена фраза "Некромантия может также быть проклятием, доставшимся от темных сил".
– Умничка! – прошептала я, сглатывая подступивший к горлу комок.
Мертвая магия отравила Игоря и в итоге убила. И то, что он не был в могиле, а разгуливал где-то, что не узнал меня, что, как выразился Федя, был пустым, могло означать лишь то, что он действительно был пустым.
Его душа покинула тело, но с телом продолжало происходить что-то неестественное даже с точки зрения магии. Возможно, даже и его смерть была неестественной.
И, если же дело действительно было в проклятии, которое высвободилось во время активности магического моста, то его наверняка можно было обратить. И, чтобы узнать как, мне нужно было лишь попасть в одно место.
Глава 5. Пристанище
Обойдя комплект летних шин, в которые Игорь так и не успел "переобуть" свой лексус, я сорвала пыльный чехол с мотоцикла.
Черт, казалось, прошла целая вечность с того дня, когда я в последний раз ездила на нем. С покупкой второй машины, рассчитаной не только на меня, но и на брата и детей, я совсем забросила его.
Игорь надеялся, что девочки, которых мы удочерили, положительно повлияют на меня, и я оставлю страсть к скорости в прошлом, но обещание это сделать, которое я так и не дала ему, стало еще одним из числа тех, которым теперь было не суждено сдержаться.